Чокнутый монстр выдохнул так громко, что Марина невольно перевела взгляд на него. Он смотрел на ее грудь с диким непонятным выражением. Ноздри раздувались от частого дыхания, на щеках играли желваки, и все время дергался кадык, как будто он сглатывал.
От холода соски съежились и затвердели. Тело словно действовало против нее. Грудь опять налилась тяжестью, набухла, будто моля о неизведанных прежде ласках. Соски бесстыдно торчали, как наконечники стрел, нацеленные на Дагмара.
Он облизал губы, и в этом движении было столько голода, что Марина невольно вздрогнула. Грудь подпрыгнула, и чертов извращенец снова зарычал.
– Юбку!.. – Он хрипел так, что Марина едва разобрала.
Бросая взгляды в сторону двери, она взялась за пояс. Ладони Дагмара все еще держали ее в плену, застыв у бедер горячей клеткой. От его тела исходил нереальный жар, и аромат влажного леса становился все сильнее.
Марину раздирали десятки чувств. Ей было до ужаса страшно, и в то же время его запах действовал на нее как наркотик, размывая окружающую действительность. Реакции притуплялись, и все происходящее переставало казаться таким ужасным.
В подсознании билась мысль, что он собирается изнасиловать ее в этой странной жуткой башне, но ей на смену тут же приходила другая: она ведь все равно не сможет ему в этом помешать…
Марина начала стягивать юбку, снова уставившись на стену. Только сейчас она заметила, что человек с головой медведя возвышается над месивом из отрубленных конечностей и окровавленных тел. Но даже в этом была какая-то завораживающая красота. Может, все дело в том, что художник пытался подражать мастерам эпохи Возрождения?
Боже… О чем она думает?! Стоит полураздетая перед психом, у которого неизвестно что в голове, и рассуждает о живописи. Точно мозгами повредилась.
Истерический смех застрял в горле. Марина стащила юбку, оставшись в черных ажурных колготках и крошечных трусиках под ними. Взгляд Дагмара стал совсем безумным.
Он шумно сглотнул, рассматривая ее живот, наполовину скрытый узорчатой сетью капрона.
Впервые она разделась перед мужчиной. Впервые кто-то видел ее обнаженной. Марина понимала, что ее тело далеко от совершенства, но Дагмар смотрел так, словно ничего красивее не видел. Это она безошибочно читала в его взгляде. И в том, как по всему его телу прошла дрожь. Ткань пиджака натянулась на напряженных предплечьях, и Марина отчаянно вжалась в стол до боли в ягодицах, но лишь бы быть дальше от него.
Она снова скосила взгляд вниз, на его пах, и едва слышно застонала. Брюки натянул огромный бугор. Да она бы его ладонью не смогла обхватить! Она ни разу не видела мужской орган вживую, но и без этого могла догадаться, что там у него огромная дубина, которая просто порвет ее на части. И кажется, под ее взглядом, он становился еще больше. Как такое вообще возможно?! Ширинка натянулась на плоти, ткань обрисовала все контуры.
Акцент Дагмара стал еще четче, когда он прохрипел:
– Так