С губ сорвался потрясенный вздох, когда она увидела багровую влажную головку его члена.
– Нравится?
Марина вздернула голову, находя его взгляд. На его лице застыло мучительное выражение. Жилы вздулись, кожа покраснела, как будто он пытался поднять какую-то огромную тяжесть.
Марина отвернулась, молясь, чтобы весь этот кошмар побыстрее закончился.
Его пальцы впились в ее бедра, притягивая к его животу так, что она почти распласталась на нем, ощущая всю длину и твердость его пыточного орудия.
До слуха долетел гортанный шепот:
– Должен тебя пометить… Чтобы все знали, что ты моя…
Это звучало совсем уж дико. Марина зажмурилась, когда его ладони вдруг накрыли ее грудь. Соски тут же вжались в горячую кожу, а зажатый между их телами член стал еще горячее. Но ведь такое невозможно?
Все мысли вылетели из головы, когда на поясницу полилось что-то горячее и вязкое. Влага растекалась по ягодицам, стекала вниз, на прикрытую крошечным клочком черной ткани плоть. Тяжелое рычащее дыхание возле ее уха пугало до дрожи в коленях. Марине казалось, что на нее набросился дикий зверь.
Он кончал и кончал, марая ее собой. Длинные пальцы мяли грудь, а потом нашли соски и сжали их. Марина вздрогнула, невольно прижимаясь еще ближе к его телу. Он начал выкручивать тугие пики в разные стороны, вызывая в ее теле и боль, и какое-то странное чувство, которому она не знала названия.
Вдруг он отстранился и одним движением натянул на нее колготки. Ткань тут же пропиталась его спермой.
Марина задрожала от неприятного ощущения. Какая же она теперь грязная… Морально грязная. Использованная… Еще и то, что он сейчас сделал…
Отвращение к самой себе было такой силы, что окажись под рукой нож, она всадила бы его в себя. Нет, сначала в него, а потом уже в себя. За то что… Ее вины ведь в случившемся не было? Или она сделала что-то, что его спровоцировало? Но что?! Из-за черных теней он принял ее за шлюху? Из-за сережек? Алой помады? Что, что заставило его так о ней думать?
Почему рана его не отпугнула? Если он слышал, как о нем говорят Яна и Лена, почему не позвал их с собой? Или их оставил на закуску?
Позади снова зашелестела ткань. Марина оглянулась. Дагмар застегивал ремень. Его руки дрожали, а движения были рваными и резкими. Вот так все просто? Может, ей стоит порадоваться, что он не пошел дальше?
Он потянулся к телефону, бросив на нее мрачный холодный взгляд. Марина не знала, что делать. Она чувствовала себя опустошенной. Гнилой. Как будто внутри все сожгли, и осталась лишь выжженная земля.
Послышался щелчок снимка, и Марина испуганно вскинула голову. Он фотографировал ее! Почти обнаженную, испачканную его спермой…
– Хочется похвастаться друзьям?
Он убрал телефон и наклонился, поднимая ее юбку и натягивая ей на бедра.
– Одевайся. Будь готова к вечеру. Я заеду за тобой в семь.
Пальцы