Я был несколько смущен – прежде мне не приходилось соотноситься с тиграми ни в каком качестве. Я спросил, так что ж делать-то, если он вот прямо вокруг рыщет? Коротко взглянув на меня, Кознышев указал на длинный нож, используемый для отдирания старой мертвой коры от стволов – и значительно усмехнулся. Настолько значительно, что я не посмел уточнить, что же он имел в виду – мысль о том, как я отбиваюсь от тигра ножом, при всей моей романтичности не могла во мне укорениться.
Потом, через много часов жары и дороги, мы нашли полкосули. Совсем свежие еще полкосули, практически горячие. Кознышев определил, что тигр убил добычу, поел и удалился отдыхать, поэтому трогать полкосули не следует, хотя, между прочим, в свежей падали можно было бы обнаружить несколько интересных видов, но надо приноравливаться к условиям сбора – и быстро уходить. И мы быстро ушли от полукосули, не трогая её.
А когда мы осмотрели и облазали далекую просеку и пришла пора возвращаться, – надвинулись тучи и ливанул дождь. Дождь был редкостной силы – в самом деле стена воды, рёв ливня перекрывал все звуки. Промокшие насквозь, мы брели по дороге в лесу, не видя ничего дальше нескольких метров. По бокам дороги стояли стены высоких кусов, под ногами – коричневые лужи, сверху – опрокинувшаяся река.
Первым на нас выскочил барсук. Он пёр не разбирая дороги, ткнулся чуть не в ноги, фыркнул и улез куда-то вбок. А еще через полчаса мы встретились.
Привычно глядел в дождевое месиво перед собой. Ничего, коричнево-зеленая мешанина. Сморгнул. Посреди дороги, в профиль, стоит огромный тигр и, повернув голову, на нас смотрит. Сморгнул. На дороге ничего нет. Не было ни движения, ни напряжения мышц – просто вот стояла картинка, а вот нету. Помявшись, прошли несколько шагов до того места, где он был – в жирной грязи огромные отпечатки лап.
Делать было всё равно нечего, пошли дальше. Кознышев для уверенности держал руку на рукоятке почвенного ножа, я же вертел головой. Ничего не было видно – тот же всё скрывающий шелест дождя, зеленые стены кустов. Когда прошли поворот, я оглянулся – из-за поворота, как из-за кулисы, торчала любопытная башка. Посмотрел вслед и сразу скрылся.
Кознышев отметил нашу вооруженность и готовность к встрече с неизведанным. Я же думаю, дело было в ином. У нас собой был формалин, которым мы щедро пользовались для заправки ловушек, и воняло от нас, я думаю, так, что мысли об ужине не задерживались. Ну и сытый он был.
1997
Сахалин – серый остров – я помню только таким, каким был он в 80-е, потом меня туда судьба не заносила. Надеюсь, что он изменился.
Я был там несколько раз, но особенно долго, когда пытался добираться с Кунашира в Москву. Пароход, реквизированный у немцев после второй мировой, доплюхал до Южно-Сахалинска, и мне предстояло полторы недели ждать рейса во Владивосток. Неприятность ситуации заключалась в том, что жить мне было негде и денег у меня совсем не было. То