– Даже электрический, – Исаак повертел разлохмаченный черно-белый провод, – хорошо, что я никуда не езжу без кофе. Я взял и кипятильник, но у вас самая современная техника… – смешливо фыркнув, Павел вытянул длинные ноги в разбитых лагерных ботинках.
– Парни говорили, что в семейных комнатах даже стоят холодильники, – кивнул он, – а с кофе ты хорошо придумал… – у них оставалось немногим менее часа.
– Семейные свидания длятся три дня, – вспомнил Павел, – но у меня нет близких родственников, – он отогнал мысли о заочницах, как их называли на зоне.
– Я любил Лауру, – вздохнул Павел, – но я не имею права обременять ее моими чувствами, а что касается других девушек, то Лазарь Абрамович сказал бы, что нельзя ставить преграды перед слепым, – он распорядился:
– Вытаскивай блокнот, – юноша полез в карман куртки, – а лучше все запоминай, – Павел велел себе не думать о гибели Гудини.
– Еще одна галочка у имени твари, – он сжал руку в кулак, – придет время и побежденные станут победителями, – Исаак быстро рассказал ему семейные новости. Узнав о рождении второго племянника, Павел улыбнулся:
– Я Ворона никогда не видел, а ты с ним встречался в здешних местах. Что он за парень? – Исаак помешал кофе в складном туристическом стаканчике.
– Любит трепать языком, – хмуро сказал юноша, – который у него отлично подвешен. Он аристократ, а вокруг Нади всегда… – он повел рукой, Павел согласился:
– Болтались яркие личности. Я напишу Ане с Надей, – он надорвал подкладку тюремной робы, – и держи еще один конверт, – получив вызов на свидание, Павел не поверил своим ушам.
– Фаина Яковлевна не могла приехать, у нее дети на руках, – он сначала не узнал высокого парня, поднявшегося ему навстречу. С бородой Исаак Бергер смахивал на скандинавского викинга.
– Ты, кажется, стал выше меня, – одобрительно сказал Павел, – я метр восемьдесят пять, – Исаак блеснул белыми зубами.
– Всего на два сантиметра, но у меня растущий организм.. – растущий организм отказывался от сладостей, однако Павел велел:
– Ешь. Парни говорили, что в поселке есть гастроном, но там тебе даже хлеба не купить, – на работе считали, что Исаак не обедает в столовой из экономии.
Он вставал в пять, чтобы окунуться до молитвы в стылую микву малаховской синагоги. Утренную молитву Исаак бормотал в пустынном тамбуре ранней электрички.
– Мы начинаем работу в восемь, – объяснил он отцу, – а в Малаховке шахарит только в семь утра… – Исаак пока освобождался раньше других.
– Ненадолго, – посетовал он, – через полгода я стану совершеннолетним и с сокращенным рабочим днем можно проститься, – Аркин уговаривал его поступить в институт с военной кафедрой.
– Тебе нравится геология, – заметил начальник, – ты слушал