ее спутники – Бах, Скарлатти, Моцарт, Бетховен. Недаром в сезоне, когда отмечалось 60-летие пианистки, она провела концертный цикл, в который вошли все фортепианные сонаты Бетховена. Рецензируя уже первые концерты цикла, К. Аджемов отмечал:
«Трактовка Гринберг полностью вне академизма. Исполнение в каждый данный момент отмечено неповторимым своеобразием индивидуальности пианистки, при этом малейшие оттенки бетховенской нотной записи точно раскрыты в передаче. Знакомый текст силой вдохновения артистки получает новую жизнь. Покоряет захваченность музицированием, правдивый, искренний тон, непреклонная воля и – самое главное – яркая образность». В справедливости этих слов можно убедиться и сейчас, прослушав запись всех бетховенских сонат, сделанную пианисткой в семидесятых годах. Оценивая эту замечательную работу, Н. Юденич писала:
«Искусство Гринберг таит в себе энергию огромной силы. Обращаясь к лучшим душевным свойствам слушателя, оно вызывает мощный и радостный ответный отклик. Неотразимость воздействия игры пианистки объясняется прежде всего интонационной убедительностью, „отчетливостью“ (если воспользоваться выражением Глинки), досказанностью каждого оборота, пассажа, темы, а в конечном итоге покоряющей правдивостью выражения. В прекрасный мир сонат Бетховена Гринберг вводит слушателя просто, без аффектации, без ощущения дистанции, отделяющей умудренного опытом артиста от неискушенного слушателя. Непосредственность, искренность проявляются в первозданной интонационной свежести исполнения».
Интонационная свежесть… Весьма точное определение, объясняющее причину неизменного воздействия на аудиторию игры Марии Гринберг. Как же она этого добивалась. Может быть, главный секрет заключался в «генеральном» творческом принципе пианистки, который она однажды сформулировала так: «Если мы хотим продолжать жить в каком-нибудь произведении, мы должны переживать его так, как если бы оно было написано в наше время».
Конечно, за долгие концертные годы Гринберг неоднократно играла музыку романтиков – Шуберта, Шумана, Листа, Шопена и других. Но именно на этой почве произошли, по меткому наблюдению одного из критиков, качественные изменения в художественном почерке артистки. В рецензии Д. Рабиновича (1961) читаем: «Сегодня уже не скажешь, что интеллектуализм, составляющий постоянное свойство таланта М. Гринберг, все же порой берет у нее верх над душевной непосредственностью. Несколько лет тому назад ее игра чаще восхищала, чем трогала. В исполнении М. Гринберг ощущался „холодок“, становившийся особенно заметным, когда пианистка обращалась к Шопену, Брамсу, Рахманинову. Сейчас она полностью раскрывает себя не только в классической музыке, издавна приносившей ей самые внушительные творческие победы, но и в музыке романтической направленности».
Нередко включала Гринберг в свои программы сочинения, мало знакомые широкой аудитории и почти не встречающиеся
