– Не очень. Могу и вас пригласить, – краснея, сказал Юрий Алексеевич.
– Ты не дури, я тебе сразу откушу все, что у тебя там болтается, понял?
– С революционным размахом? Лучше не надо, – сказал Юрий Алексеевич и повернулся к выходу. Кобра преградила ему дорогу:
– Нет, нет, ты никуда не уходи, ты мне нужен. Где председатель вашего колхоза? Разыщи мне его срочно.
– Бу… сделано, – сказал Халус и исчез в мгновение ока.
Председатель Пынтынский прибежал, высунув язык, и предстал перед Коброй в измученном виде.
– Ты скажи, председатель, сможешь ли ты разместить большое количество крупного рогатого скота на колхозной ферме, столько, сколько мы национализируем у местных кулаков? Куда ты денешь сельскохозяйственный инвентарь— телеги, плуги, бороны, вилы, грабли, бороны и все что мы будем тебе поставлять?
Пынтынский заморгал глазами.
– Какие там кулаки, о чем вы говорите? А где все разместить, я подумаю, посмотрю, сколько вы добра сумеете нахапать. А вообще, разве это законно?
– У нас революционная законность, понял, председатель? Всякого добра будет много. Мы сюда приехали не водку пить, да по селу прогуливаться, а работать, советскую власть устанавливать. Вместо тебя, между прочим. Так что возвращайся, дорогой, в свою контору и, засучив рукава, берись за дело, коль подчиненных не можешь заставить. А ты, Юрий Алексеевич, пойдешь с нами и будешь нашим проводником, Иваном Сусаниным, так сказать. А землемер есть?
– Есть, – козырнул. – Но я не Иван и усов у меня нет.
– Ха, тогда будешь революционным дерьмом. И землемер пущай идет с нами. Итак, по коням, ребята.
Комсомольцы атаковали кузов грузовика, пока машина не сдвинулась с места.
– Кого же мы осчастливим? – спросила Кобра Халуса, что сидел рядом.
– Проедем два километра и свернем направо. Это недалеко от дороги.
– Комсомольцы, запевай!
Халус повел активистов к своему давнему приятелю, Петру Шерсткуну. У Петра было ладное хозяйство, но и детьми его Бог не обделил. Два года тому, жена Петра родила ему девятого ребенка по счету, мальчика, и все девять были живы. В селе считали Петра хитрым, расчетливым и немного жадным. Сам он ходил всегда в стоптанных башмаках, ни разу не сидел в чайной, потягивая пиво. И никого не угощал.
– Мы нанесем визит Пети Шерсткуну, он зажиточный мужик, но неимоверно жадный и трудный. Скользкий какой—то. Из любого положения выпутается, как говорят: сухим из воды выйдет.
– Посмотрим, – улыбнулась Кобра.
6
Жена Шерсткуна Оксана, первая заметила приближающийся грузовик и забеспокоилась.
– Ой, Боже ты мой! Не уж—то за нами? Сейчас всех нас заберут, погрузят на этот грузовик и прямо в Сибирь отправят. Как наших соседей, ни с того, ни с сего. Кажись Ленина назвал жидом. Ну и что? и жиды есть хорошие, вон Лайб, угнанный немцами в Германию, какой был человек. Сейчас Халусука его