И Оксфорд, и Сомервилль были сильно, хотя и опосредованно, задеты войной. По какой-то причине Оксфорд не бомбили, но, как и везде, здания в городе и университете были объектами светомаскировки (после 1944 года это стало называться затемнением). Оксфорда коснулись и строгости военного времени. Витражные окна была забиты досками. Огромные цистерны с водой стояли в готовности на случай пожара. Пропитание привозили непосредственно в колледж, в столовой которого нам выдавали наши скромные порции, хотя в редких случаях меня приглашали пообедать в городе. Несколько продуктовых карточек оставалось на джем и другие продукты. Одним из небольших преимуществ таких строгих мер для моего здоровья и фигуры было то, что я перестала класть сахар в чай – хотя только много лет спустя я отказалась от своего пристрастия к сладкому кофе (что не означает, конечно, что в те времена был излишек кофе). Строго контролировалось употребление горячей воды. Например, в ванну можно было набрать не больше пяти дюймов воды, и, конечно, я строго этому следовала, хотя и происходила из семьи, где связь между чистотой и благочестием не была шуткой. Но мы никогда не жаловались. В конце концов, нам повезло.
Я была первой в семье Робертсов студенткой Оксбриджа, и я знала, что, при всей своей сдержанности, родители чрезвычайно этим гордились. Перед приездом в Оксфорд у меня было менее ясное, чем у других моих сверстников, представление о том, какой он на самом деле. Но мне просто казалось, что он лучше всего, и что если я хочу чего-то в жизни добиться, тогда Оксфорд – то, к чему мне надо стремиться. Поэтому я никогда не пыталась поступить в Ноттингемский, «наш местный» университет, хотя он и предлагал прекрасное образование, особенно в сфере естественных наук. Еще один аспект Оксфорда, который влек меня тогда – и влечет до сих пор, – это университетская система. Оксфорд разделен на колледжи, но также имеет и центральные университетские учреждения, такие, как Бодлианская библиотека. В те дни моя жизнь крутилась вокруг колледжа (где ты ел, спал и посещал лекции) и вокруг других организаций – церкви и общественных учреждений, – которые жили более или менее своей жизнью. Опыт проживания в колледже стал основой моего более позднего убеждения в том, что если ты хочешь, чтобы люди проявляли лучшее, что в них есть, их нужно вдохновлять стать весомой частью в небольшом обществе, а не заставлять чувствовать себя потерянными в море безличности.
Возможно, наиболее явным влиянием войны на университетскую жизнь стал тот факт, что многие из нас были чрезвычайно молоды – семнадцати или только-только восемнадцати лет. С 1944 года Оксфорд стал пополняться более взрослыми людьми, списанными с военной службы по нетрудоспособности; они возвращались, чтобы повысить