В Грэнтеме я была одним из «разогревающих» ораторов, представлявших кандидата от консерваторов во время городских митингов. В те дни гораздо больше людей приходило на митинги, чем сегодня, и они ожидали, что не зря потратят время. Я часто выступала на нескольких митингах за один вечер. Когда, оглядываясь назад, я читаю в репортажах местных газет выдержки из своих речей, мне трудно найти что-то, с чем бы я не согласилась и сегодня. Германия должна быть обезоружена и привлечена к судебной ответственности. Необходимо сотрудничество с Америкой и (нечто менее реалистичное) с Советским Союзом. Британская империя, самое важное сообщество людей, которые знал мир, никогда не должна распасться. (Должно быть, тоже не очень реалистично, но мой взгляд на имперское будущее Британии многими разделялся после победы.) Главным аргументом, который я выдвигала, убеждая голосовать за консерваторов, было то, что таким образом Уинстон Черчилль останется ответственным за нашу внешнюю политику. И возможно, если бы Черчилль был способен предвидеть ход Потсдамской конференции в июле 1945 года, послевоенный мир выглядел бы несколько иначе.
Как многие другие члены АКПОУ, я брала уроки публичной речи в Центральном офисе Консервативной партии у миссис Стеллы Гейтхаус. Особое внимание она уделяла простоте и ясности выражений и как можно меньшему использованию жаргона. В действительности, на предвыборных митингах, где ты никогда не знаешь, как долго тебе придется говорить, ожидая приезда кандидата, некоторая многоречивость может оказаться весьма полезной. Самым ценным лично для меня, однако, было обретение опыта думать стоя, когда я отвечала на вопросы добродушной, но требовательной аудитории. Я помню вопрос, затронутый пожилым человеком на одном из таких митингов, который серьезно отразился на моих взглядах на благосостояние: «Просто потому, что я сумел скопить немножко денег, государство мне не будет помогать. Если бы я все потратил, они бы помогли». Это было раннее предупреждение о непростых вопросах, которые новое Социальное государство скоро поставило перед политиками.
Через три недели после дня выборов, когда уже пришли результаты голосования из-за границы и из армии, я пошла на избирательный участок в Слифорде. Пока мы ждали грэнтемских результатов, просочились новости о том, что происходило везде. Это было плохо, и стало еще хуже – полная победа Лейбористской партии, тори выбывали из кабинета министров один за другим. Затем и наш собственный кандидат проиграл. Я просто не могла понять, как электорат мог сделать такое с Черчиллем. На обратном пути домой я встретила друга, которого всегда считала преданным консерватором, и сказала, что была школирована такой ужасной новостью. Он сказал, что, по его мнению, новость скорее хорошая. Мое непонимание усиливалось. В то время я чувствовала,