Старик перешел на тему потрохов зараженных, рецептуры живца и всего прочего. И тут я вспомнил про одну неизвестную вещь.
– Слушай, – обратился я к нему. – У крестного были такие пилюли оранжевые. Что это такое?
– Это грелка. Вещь очень редкая и дорогая. Иногда выпадает из сугробника. Всегда из элитника. Закидываешь ее в любом виде и можешь самые лютые холода переждать в чистом поле. Но эффективней всего ее, конечно, в чай горячий кинуть. Тогда можно на нескольких человек поделить. Оранжевые хороши, но лучше всего красные.
– Понятно, – сказал я.
Старик наконец закончил ковыряться с деревяшками, но выстругал совсем не буратино вопреки ожиданиям, а снегоступы, хоть и кривоватые.
– Пока так походишь, а там разживемся, – прокомментировал дед свое изобретение, когда переставил крепления.
Дембель нацепил обновку. Походил и вынес вердикт.
– Пойдет.
А затем накинулся на старика с новыми вопросами.
Я вот ни разу иммунных новичков не встречал, но Дембель меня уже выбесил своими вопросами. А старик отвечал совершенно спокойно. Формулировки его были емкие и понятные. Складывалось впечатление, что он это рассказывал не раз и не два. Но при этом процесс его совершенно не утомляет, словно это что-то само самой разумеющееся. Как работа, например.
Все дела были переделаны. И меня нещадно начало клонить в сон. Я выставил ботинки в коридор, а сам расправил спальник. Залез в него по плечи, привалился спиной на стену, да так сидя и уснул.
Проснулся от того, что меня трясло от озноба. Словно я уснул не в одежде в спальнике, а голый и в снегу. Неужели старый хрыч в печку забыл дров подкинуть? Я с трудом открыл глаза и удивленно вытаращился на потрескивающие поленья в чуть приоткрытой дверце буржуйки. Старик улыбался и все еще травил байки Дембелю. Получается, уснул я совсем недавно. Какого хрена?
– С…с…сс…стар…старый, – еле выдавил из себя, стуча зубами.
Старик сразу подскочил и вытянул меня из спальника.
– Помоги, – сказал он Дембелю.
Вдвоем они раздели меня до трусов. «Что ж вы делаете, сволочи? И так холодно», – хотел я выругаться, но сил на это совершенно не осталось. Накатила абсолютная апатия. Желание было только одно – просто снова уснуть, несмотря на лютый холод.
Старик принялся отрывать от меня какие-то маленькие серо-черные галечные камни и кидать в кастрюлю. Камешек падал туда с металлическим «Диньк!». С каждым новым звоном веки становились все легче.
– Ну вроде все. В трусах сам посмотришь, – сказал старик.
Я посмотрел, но все как обычно, все на своих местах.
– Что это было? –