Демьян относит меня на второй этаж, направляется в сторону душа. Похоже, и правда собирается искупать.
Несколько капель крови срываются вниз. Расползаются, смотрятся контрастно. На белом ничего скрыть нельзя.
Он заталкивает меня в душевую кабину, ставит у стеклянной стены, но лишенная его поддержки и опоры, я безвольно сползаю вниз, на дно.
– Сосать умеешь?
Демьян снимает брюки, стягивает футболку, отбрасывает одежду подальше, разувается.
– Знаешь, как брать в рот?
Я смотрю на него снизу вверх. Вздыбленный член покачивается, устремляется в потолок. Мошонка гладко выбрита, яйца кажутся огромными. От одного вида этого гиганта становится больно. И жарко. Горячо до такой степени, что пальцы на ногах поджимаются.
– Я ничего такого не… пробовала.
– Я уже понял.
– Ты убьешь меня?
– Не сегодня.
Он смеется.
Действительно смеется. Искренне, по-настоящему.
Это настолько неожиданно, что я тоже улыбаюсь, губы невольно растягиваются, наружу прорывается истеричный смешок.
– Я думала, ты не будешь возиться с девственницей.
– Не буду.
Демьян заходит в душ, а я вжимаюсь в стекло. Отшатываюсь, повинуясь глубинному рефлексу.
– Тогда… как? – спрашиваю тупо.
– Ты больше не девственница.
Он включает воду. Делает еще шаг и встает под мощные струи.
Я не могу удержаться. Разглядываю его. Откровенно, нагло, сама не отдаю отчета в том, почему так поступаю, почему меня настолько сильно и неудержимо к нему тянет, влечет прямо в жерло вулкана.
Он дикий. И опасный. Хищник. Голодный, готовый в любой момент сорваться и растерзать на куски.
Я чувствую. Он способен разорвать на части. Просто ради развлечения. Не в качестве наказания. Для наслаждения.
И все же велик соблазн приручить зверя.
Я наблюдаю за тем, как кровь смешивается с водой. Я не сразу понимаю, что это не моя кровь.
– У тебя хороший удар, – говорит Демьян.
– Самый странный комплимент, который я слышала.
– Это не комплимент.
– А что?
– Факт.
Он наклоняется, обхватывает меня за плечи и поднимает. Грубо, резко. Даже голова кружится.
Теперь мы оба стоим под тугими струями воды.
Жмурюсь, невольно морщусь нос и тут же взвизгиваю от очередной болезненной вспышки.
Губы дрожат, пальцы трепещут. Я чувствую не только ужас. Отнюдь не ужас.
Пламя щекочет бедра, разум дымится. В низу живота зреет возбуждение. Пагубное, предательское. Незваное, непрошенное.
Я выгибаю спину, пробую ускользнуть.
– Нельзя, – лихорадочно мотаю головой. – Нельзя так сразу.
– Не хочешь?
Я бы и рада солгать, но не выходит.
– Нельзя, – заявляю твердо.
Он резко отстраняется.
А я проклинаю себя. За слабость, за оцепенение. За желание убить, лишь бы только вновь ощутить его прикосновения.
Он склоняется надо мной, не касается, шепчет на