Я пытаюсь отвернуться, но ничего не выходит.
Кровь сокрушительным толчком ударяет в грудь, заставляет содрогнуться.
У него огромный член. Даже в обмякшем состоянии выглядит угрожающе.
Мои губы рефлекторно размыкаются. С шумом втягиваю воздух.
Неужели он и правда побывал во мне? Такой здоровенный. Гигантский.
Задыхаюсь.
Кажется, будто ноги широко раздвинуты, аж до боли, и Демьян до сих пор вбивается внутрь, насаживает меня на огромный поршень, не ведая пощады.
Я сама не замечаю, как начинаю двигать бедрами, ритмично сжимаю, точно парирую его удары.
– Не сидится на месте? – спрашивает Демьян.
– Что? – действительно не понимаю.
Он выключает воду.
– Так это рефлекс? – подходит вплотную. – Опять хочешь на мой член?
Лихорадочно мотаю головой.
Нет, нет.
– Тогда почему дергаешься?
Он хватает меня за волосы, заставляет приподняться. Грубо, рывком. Его черные глаза выжигают клеймо на моей коже, набивают татуировку прямо на сердце, и от этого в груди становится тесно.
Отвердевший член прижимается к разомкнутым губам. Крупная, набухшая головка обводит контур рта. Медленно, издевательски.
Я отшатываюсь, отстраняюсь настолько, насколько позволяет Демьян.
А потом облизываюсь.
Это происходит на уровне инстинкта. Бесконтрольно. Чистый порыв. Осознание накрывает позже.
Я чувствую его вкус и почти отключаюсь. Опять опускаюсь на колени, просто не могу удержаться на ногах.
Больше не управляю собой.
Он не просто отнял мою девственность. Он отнял мою волю. Вырвал, выбил жуткими, чудовищными, но такими сладостными толчками.
Демьян склоняется, по-прежнему держит меня за волосы, тянет, принуждая запрокинуть голову, после шлепает членом по лбу.
Он выпрямляется, но все еще нависает надо мной, пристально изучает.
Я чувствую себя жалкой и ничтожной, абсолютно униженной, растоптанной. Понимаю, все только начинается. От этого и страшнее, и жарче.
Капля спермы срывается вниз, на мое лицо.
Я вздрагиваю как будто от укола.
Разум протестует, однако во рту копится слюна.
Вздыбленная плоть мерно покачивается перед моими глазами. Увеличивается, пульсирует. Вены, опутывающие мощный ствол, надуваются, разбухают.
Я словно впадаю в транс, взираю в одну точку как завороженная.
Демьян может оттрахать меня так, как пожелает. Он может вставить член в мой рот, затолкнуть до упора. А может подхватить ослабевшее тело, впечатать в запотевшую стену и отыметь, не размениваясь на ласку.
Но он не делает ничего.
Хотя нет, кое-что он все же делает.
Разворачивается и уходит.
Я судорожно втягиваю воздух. Вскрикиваю от болезненной вспышки. Нос обдает огнем, пробирает до самого мозга.
Сглатываю расплавленный свинец. Кровотечение опять открылось.
Я