Смерть бывает приятной. Сборник рассказов. Владислав Лукьянов

родной город Петра, где он и свершил своё преступление. Резкое торможение и спустя совсем короткое время, лёгким касанием нагих ступней, Пётр касается пыльной, плоской крыши посреди буднего дня. Но, дойдя до обрыва, чтобы разглядеть улицу вокруг себя, Пётр не узнал свой город. Повсюду размещены экраны, покрывшие безжизненные хрущёвки с выбитыми окнами, с которых доносятся постоянные рекламные ролики и лозунги, а люди ездят лишь на общественном транспорте без выхлопных труб, отчего небо, куда и поднял свою голову Пётр, очистилось от дымных стогов, которые он наблюдал с самого детства, однажды тогда растрогав до слёз свою маму, когда они уехали на отдых в Турцию и одной из первых выговоренных фраз маленьким Петькой стало:

      – Как же тут легко дышится, мама! Почему дома не так?

      – Потом всё станет лучше, Петенька, – начала говорить мама, а из её глаз начали выбиваться горькие слезинки. – Когда-нибудь в нашей жизни точно всё станет хорошо. Смотри в окошко! Там море! – Перебросив внимание Петеньки, сказала Мария, оставив с биноклем его на балконе рассматривать Чёрное море, а сама отошла в туалет гостиницы, чтобы вытереть лицо от эмоций, что должны стать чужды ей в момент отдыха. Она приезжала сюда не плакать.

      – Эй, чего стоишь на крыше? – Сказал вышедший из нижних этажей мужчина в футболке с логотипом маленькой радуги по центру, открыв железную дверь наведением своих глаз на детектор, сняв преждевременно очки. Его волосы достигали плеч, режа глаз своим кислотно-красным ярким цветом. Когда он одел обратно очки, Пётр, отозвавшись на крик, заметил, как из них доносится слабый свет, обхватывающий глазницы незнакомца, а в руках он держал стаканчик с налитым чаем, от которого шёл приятный, ягодный аромат.

      – Жить надоело? Понимаю тебя. Может чая хочешь? – Договорил красноволосый парень, когда голый Пётр обернулся к нему лицом.

      – Где я нахожусь? – Не узнав родной город, спросил Пётр.

      – На крыше. Так ещё и голый. Сегодня холодновато на улице, ты вот весь дрожишь аж, – Пётр и впрямь от холода обхватил руки по локоть и трясся от каждого дуновения морозного, норильского воздуха, дополняющегося сейчас и первыми выпавшими снегами, на слякоть от которых Пётр уже наступил несколько раз своими растопыренными ступнями. – Хватит тут стоять, глядеть на дорогу. Мне на тебя аж больно смотреть. Так ещё тебя сейчас заметят службы, проблем не огребёшься.