– Какие нафиг врачи, какая в жопу больничка? Ты что гонишь что ли? Я сама итак знаю от чего это! Надо по ходу с диетами мальца завязывать!
– А ты когда последний раз ела? – меня вдруг внезапно осенило.
– Да хрен знает, вчера вроде, а не, позавчера что-то ела. Точно, мать тогда с утра приходила, запихала в меня пирог какой-то. Потом отблёвывалась от него полчаса! Лучше бы с отцом осталась тогда после развода и жила бы сейчас с ним вообще в другом городе. Эта истеричка нервная блин, как начала дурниной орать, типа: «Ты почему ничего не ешь? На звонки не отвечаешь? Вообще, в кого ты превратилась, на кого ты похоже?», всё в таком духе короче. Я её тогда выставила и ключи нафиг забрала.
– Погоди, с родаками давай потом. Ок? Давай ты может сейчас чего поешь, пока в обморок опять не брякнулась? Кашу, бульон, ну или там картофан варёный, а?
– Фууу! Бл… Иди ты в жопу! Фуу! Чуть не блеванула опять, хоть давно и нечем уже.
– Завязывай!
– Я сказала, не буду есть!
– Ладно, ладно, как знаешь, но я всё равно тебе рекомендую что-нибудь поесть, ну или тогда хоть дверь не запирай входную, на всякий случай знаешь, а то потом ломать придётся, чтобы к тебе скорая попала. Давай, бывай.
Я холодно и довольно резко окончил беседу и далее приступил к домашнему, очень важному, а главное ответственному занятию, то есть к варке пельменей. Вода закипела, я кинул соли, лаврушки, перца горошком и всыпал пачку пельменей, стою, помешиваю, а из головы никак не выходит едва ли знакомая девушка Катя. На одну чашу моих внутренних весов капала обычная, равнодушная вода из-под крана мол, да тебе-то какое дело? Какая-то левая баба, которую ты даже не видел, на аве за место фото вообще стоит какая-то мультяшная картинка припанкованной киски, да и общаешься ты с ней даже не час, а минут двадцать не более. О чём может быть речь? Ну, а в тоже самое время, на вторую чашу весов чеканкой падали горячие капли живой воды человеческого переживания. Эмоции ли, данные мне судьбой в наказание? Или же это просто медицинская хватка, что никак не может отпустить ситуацию, не разрешив её, ну или не внеся в неё хоть какую-то ясность? Я очень надеялся на то, что она возьмёт и по-девичьи обидится, заблокирует меня в месенджере, и тогда моя нелепо возникшая ответственность облегчённо падёт с кромки совести, и уже к утру я, вряд ли вспомню о ней. Но долго ждать не пришлось. Я не успел доесть свой ужин, как телефон вновь завибрировал, от неё пришло новое голосовое сообщение.
– Короче, у меня тут в холодильнике есть пара киви, огурцы, яблоки зелёные, йогурт какой-то, ещё какая-то хрень, а вот кефир есть, но он это, дофига просроченный уже, – она говорила так легко и непринуждённо, словно знает меня много лет и главное, что ей больше не с кем говорить об этом. Её прежняя едкость и нервозность волшебным образом куда-то испарились, будто их и вовсе не было и даже не могло быть. Будто она взяла и с лёгкостью