Звуки выстрелов, раздававшиеся по временам, подтверждали их предположения.
– Идемте на помощь, – говорили более смелые, – не дадим братьям погибнуть.
Пока старики это говорили, молодежь, оставшаяся дома из-за молотьбы, садилась уже на лошадей. В Кракинове и Упите ударили в набат. В Водоктах тихий стук в дверь разбудил панну Александру.
– Оленька, встань, – звала панна Кульвец.
– Войдите, тетя. Что случилось?
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Выстрелы даже здесь слышны, там битва. Господи, смилуйся над нами!
Оленька вскрикнула, потом вскочила с постели и стала торопливо одеваться. Она вся дрожала, как в лихорадке: сразу догадалась, какой неприятель напал на несчастных Бутрымов.
Несколько минут спустя в комнату прибежали все находящиеся в доме женщины, плача и рыдая. Оленька упала перед образом на колени, они последовали ее примеру, и все стали громко читать молитву за умирающих.
Но не успели они прочесть молитву и до половины, как в сенях раздался сильный стук в двери. Женщины в испуге вскочили, и снова их рыдания огласили комнату.
– Не отпирайте! Не отпирайте!
Стук повторился с еще большей силой. В это время в комнату вбежал казачок.
– Панна, – кричал он, – какой-то человек стучит, отпереть или нет?
– Он один?
– Один.
– Иди отопри.
Казачок побежал исполнить приказание, и она со свечой пошла в столовую, а за нею пошла панна Кульвец и все девушки.
Но едва она успела поставить свечу на стол, как в сенях послышался лязг железного засова, скрип отворяемых дверей, и перед женщинами предстал Кмициц; страшный, черный от дыма, окровавленный, задыхающийся, с помутневшими глазами.
– У меня близ леса лошадь пала, – воскликнул он, – меня преследуют. Панна Александра впилась в него глазами.
– Это вы сожгли Волмонтовичи? – Я… я…
Он хотел еще сказать что-то, но вдруг со стороны дороги и леса послышались крики и топот лошадей, который приближался с невероятной быстротой.
– Это черти за моей душой… Хорошо!.. – крикнул он точно в бреду. Панна Александра тотчас же бросилась к девушкам:
– Если будут спрашивать, сказать, что здесь никого нет, а теперь уходите в людскую.
Затем она указала рукой на соседнюю комнату и сказала Кмицицу:
– Спрячьтесь там, – и почти насильно втолкнула его в открытую дверь и тотчас ее заперла.
Между тем двор наполнился вооруженными людьми, и в один миг Бутрымы, Госцевичи, Домашевичи и другие вбежали в дом. Увидев свою панну, они остановились в столовой. А она со свечой в руках загораживала дорогу в следующую дверь.
– Скажите, что это? Чего вы хотите? – спрашивала она, не моргнув глазом перед их грозными взглядами и зловещим блеском обнаженных сабель.
– Кмициц сжег Волмонтовичи, – крикнула хором шляхта, – замучил мужчин, женщин и детей. Это Кмициц все сделал!
– Мы