– Забавно, как сильно может звучать человек, не заинтересованный во внушении своей правды, – едва не показавшись мне трезвым, сказал Никита. – Ты сейчас стоишь передо мной, куришь и просто говоришь со мной. То есть, говоришь со мной. Просто… – трезвым он мне уже не казался. – То есть я хочу сказать, что ты вкладываешься в слова не только своей головой, но и сердцем. Ты по-настоящему слушал меня… Я всего лишь сказал тебе, что хотел бы стать кем-то важным в этой жизни, а ты начал говорить мне все эти вещи. Вещи, так нужные мне, чтобы быть тем, кем я хочу быть, а не мечтать собой стать. Я только что понял, что это не просто желания идейного подростка, а настоящая цель!
– Это не просто цель, мой друг. Это способно поглотить тебя всего! Это может избавить тебя от смерти, тем самым сохранив или улучшив жизни миллионам других людей. Ты будешь способен не просто влиять, но звучать в чьей-то голове. Кто-то будет тебя слушать, верить, а потом получать обещанное. Ты сможешь быть лучше остальных в этом деле – я это вижу. Они, конечно, будут пытаться задавить тебя. Возможно, даже задавят… Но я просто хотел сказать тебе, что вижу в тебе. А если что-то видишь – нельзя промолчать.
Мы уже возвращались в бар, когда он спросил, отойдя слегка от нашего обсуждения:
– Слушай, а ты-то чего бы хотел?
– Я? – открывая ему дверь, улыбнулся я. – Писать. Хочется писать.
Он лишь рассмеялся.
– Так пойдем поссым. Чего такого-то?
Я рассмеялся в ответ.
– Пошли-пошли. Только в разные кабинеты, госдумовец.
Как только я зашел внутрь, меня тут же выпихали обратно на улицу. То были Влада и какая-то странная парочка. Стрельнув тому, из парочки, я предложил угостить Владу – она отказалась. Повторив процедуру со второй дамой, я достал себе и подкурил от зажигалки Влады. Они уже достали каждая свою и миленько беседовали о какой-то чуши.
Мы стояли: они в обнимку, а мы неловко. Разговор никак не завязывался, несмотря на их девичий треп. Но в один момент подул легкий ветерок и так мягко пролетел между нами с Владой, что мы посмотрели друг на друга и решили сблизиться, чтобы ветер обдувал нас двоих вместе. Мы потянулись друг к другу и обнялись. Ветерок стал обдувать нас так же мягко, но теперь еще сильней. Мы лишь улыбались, а разговор все так же не клеился.
Через некоторое время те двое ушли, оставив нас наедине.
– Это так странно, – сказала она.
– И мне, – прошептал я.
– То есть мы знакомы меньше трех часов, а мне уже хочется тебя обнимать. – она смотрела мне в глаза, слегка отпрянув. – Почему мне хочется обнимать тебя?
– Потому