– Справа по одному – марш!
Появление зеленых вызвало необычайное оживление в зале. Старослужащие приветствовали их улыбками и настоятельным советом.
– Ду-у-ухи, вешайтесь! Ха-ха-ха-ха… – слышалось отовсюду.
Последние, в свою очередь, не понимали, отчего им рекомендовалось именно повеситься. Наученные обеденным опытом, они накинулись на еду, ничего не слыша и не видя вокруг. Вскоре прозвучало, на этот раз уже ожидаемое, «закончить прием пищи». Новобранцы, конечно же, не успели этот прием закончить, хоть и глотали, не жуя, спина – буграми. Благо, на этот раз хоть что-то успели в себя втолкать. Небось, переварится как-нибудь. Грустным взглядом провожая тарелки с недоеденными порциями, шумно встали. Закончить – значит, закончить. И снова плац, и снова в одних гимнастерках.
«Поверка» стала следующим словом после раздатчиков пищи, «духов» и подшивы, которое в этот день нужно было понять, принять и запомнить. А потом, совсем уже вечером, – взлётка. Так окрестили длинный коридор в казарме, где как минимум дважды в день выстраивается рота. В расположении, так это называется на армейском языке, полагается строиться в две шеренги. Повзводно. Дежурный по роте встал посредине взлётки лицом к личному составу, взял в руки журнал и начал монотонно читать:
– Младший сержант Стремов?!
– Я! – звучит в ответ с фланга.
Когда воин слышал свою фамилию, ему следовало громко и незамедлительно крикнуть «Я». Солдаты вытянулись в струнку, подняли подбородки, напряженно слушали.
– Рядовой Карпов?!
– Я!
– Рахманбердиев?
– Я!
– Абашидзе?!
– Я!
И так все 115 человек…
После переклички воинам положен отбой. На него отводится 45 секунд. Отбиться – значит, в течение этого времени добежать до кубрика, протиснуться к своей кровати, там раздеться, аккуратно, чтобы у сержанта претензий не было, сложить форму, заправить портянки в сапоги, расправить постель, лечь в нее и укрыться.
Расположение кубриков, тесно заставленных высокими кроватями, двухъярусными, с обязательным табуретом возле каждой, узенькие проходы между ними и не менее узкая, два человека едва расходятся, взлётка совершенно не способствуют достижению поставленной цели. Никого все эти нюансы не интересуют, сержанты рассредоточиваются по кубрикам, каждый возле своего отделения и ждут команды дежурного, который на манер ведущего на боксерском ринге громко с растяжкой кричит: «Внимание, р-рота-а-а! Со-о-орок пять секу-у-унд… Отбой! Пять секунд прошло…»
После короткого, обрезанного «Отбой!» взлётка превращается в кишащий муравейник. Воины срываются с места, сбиваясь в кучу, бегут по узкому коридору. Большинству из них для того, чтобы добежать до своей кровати, нужно покрыть немалое расстояние. Лысые головы мелькают под тусклыми лампами коридора. В узкой двери затор, суетливость нарастает, она мешает, командиры отделений