– Доброе утро, Драммонд, – вежливо сказал Уинтон. – Входите, входите! – После обмена рукопожатием он опять вернулся на свое место за письменным столом. Откинувшись назад, повернулся к Драммонду и указал ему на стул. – Садитесь, пожалуйста. Сигару? – И взмахом руки указал на густо украшенную кольцевидным узором серебряную коробку на столе. – Чем могу быть полезен?
Драммонд не стал ходить вокруг да около – на это попросту не было времени; к тому же они были коллегами, а не друзьями.
– Это касается дела Блейна – Годмена, которое, по-видимому, послужило причиной еще одного преступления на территории моего участка.
Уинтон нахмурился.
– Но это кажется невероятным. С тем делом было покончено пять лет назад. – В тоне его голоса звучало почти осязаемое недоверие. Он был не склонен принимать к сведению столь неприятное сообщение без неопровержимых доказательств. В воздухе повеяло холодком.
– Судья Стаффорд, – очень неохотно объяснил Драммонд, – был убит в театре три дня назад. А до этого он заявил, что намерен возобновить рассмотрение дела. – И встретил ставший еще более жестким взгляд Уинтона.
– Значит, я могу сделать один-единственный вывод: он нашел что-то неправильное в процессе судопроизводства, – осторожно заметил заместитель комиссара. – Сами свидетельства преступления был исчерпывающими.
– Действительно? – заинтересованно спросил Драммонд, словно процесс еще не закончился. – Это дело прошло мимо меня. Может быть, вы познакомите меня с его сутью?
– Не вижу в этом смысла. Дело было решено окончательно и бесповоротно, Драммонд. И добавить к этому больше нечего. Стаффорд мог обнаружить какую-то погрешность в самом судопроизводстве, – повторил он.
– Например? – вопросительно вскинул брови Мика.
– Понятия не имею. Я ведь не юрист.
– И я тоже. – Драммонд с трудом подавил желание откровенно высказать свои замечания. – Но Стаффорд был юристом. И он слышал, как оглашали просьбу о помиловании. Какое же у него могло возникнуть дополнительное свидетельство теперь, которое не было известно ему тогда? Ведь наряду с другими членами Апелляционного суда он должен был быть ознакомлен со всеми судебными материалами.
Лицо Уинтона исказила гневная гримаса, он плотно сцепил пальцы.
– К чему вы клоните, Драммонд? Хотите сказать, что мы недостаточно тщательно рассмотрели тот случай? Предлагаю вам воздержаться от оскорбительных и невежественных замечаний относительно дела, о котором вам так мало известно.
Поспешность и воинственность ответа свидетельствовали о том, как болезненно Уинтон воспринимает тему разговора. Это застало Драммонда врасплох. Он ожидал, возможно, оправданий, но только не такой агрессивной защиты. Очевидно, Уинтон все еще испытывал чувство вины или, по крайней мере, боялся осуждения. Драммонд не без труда сдержал собственное раздражение.
– Мне