– А где теперь Аминта? – поинтересовался Исмен.
Софит понизил голос.
– Александр приказал его казнить. Обвинил в заговоре против Филиппа.
– Аминта на самом деле был причастен к заговору, или Александр не желал иметь соперника? – хитро спросила Томирис.
– Разве кто-нибудь посмеет обвинить Александра в несправедливости? – пожал плечами Софит. – Да и кому это нужно? Теперь Александр не просто правитель Македонии, он – гегемон-автократ всего Коринфского союза. Аминта такого звания вряд ли добился бы. Не говоря уже о походе в Персию…
Отряд всадников в белых плащах с золотой каймой выезжал из лагеря. Воины, завидев кавалькаду, вставали и радостно кричали:
– Хайре, Александр! Хайре, победитель!
Гегемон возглавлял отряд, гордо восседая на приземистом крупном коне. Облачение его состояло из простого белого хитона. Поверх красная хламида, скрепленная на плече небольшой серебряной фибулой. Он отвечал на приветствие взмахом руки, улыбался, иногда останавливался, подзывал воинов, спрашивал их о чем-то, одобрительно хлопал по плечу.
К костру, возле которого сидели Томирис и Исмен, подбежал юноша из соматофилаков.
– Вам велено взять коней и следовать за гегемоном, – крикнул он. – Пошевеливайтесь!
Томирис и Исмен пристроились в хвост колонне гетайров. Недалеко от бывшего военного лагеря персов стояли высокие шатры придворной знати: поваров, музыкантов, семей высших чиновников. Один из шатров белого войлока охраняли двое вооруженных евнухов. Стражи, завидев всадников, тут же побросали копья и упали на колени.
– Чей шатер? – спросил Александр.
Один из евнухов, не смея поднять взор, проскулил:
– Нашей госпожи Сизигамбес, великой матери кшатра Дараявуша.
– Она не убежала?
– Нет, великий, – вздохнул евнух. – Она в шатре. С ней жена правителя, прекрасная Сатира и дети Дараявуша.
Александр слез осторожно на землю, стараясь не наступать на поврежденную ногу. Шагнул вперед, но не решился заглянуть под полог.
– Что же ты? Входи! – потребовал Гефестион. – Ты победитель. Все здесь принадлежит тебе.
– Она же – правительница, – мялся Александр. Приказал евнуху: – Доложи госпоже обо мне. Скажи: прибыл Александр из Пеллы, сын Филиппа Македонского…
– О, Зевс-Громовержец, – рассмеялся Гефестион, тряхнув черными длинными кудрями. – Неужели ты будешь и рабам докладывать о своем появлении?
Он соскочил с коня, решительно откинул полог и вошел первым. Александр последовал за ним. В полумраке шатра, прижавшись друг к другу, стояли женщины в роскошных одеяниях, увешанные золотыми украшениями. Они завыли и упали к ногам Гефестиона. Тот отступил,