Через полчаса, когда Осокин уже поймал три небольшие форели, Полухина открыла глаза, поднялась с полотенца и, расслабленно покачиваясь, зашла в воду.
– Поплаваем? – предложила она.
Осокин молча кивнул, отбросил на берег нахлыстовую удочку и вслед за женщиной поплыл к водопаду. У срывавшейся с обрыва водяной стены Полухина остановилась и, не оборачивая головы громко произнесла:
– Ты не подумай, что я какая-нибудь блядь. Просто у меня давно не было мужчины!
– У меня тоже полтора года не было женщины! – перекрывая шум водопада, прокричал Осокин.
– Тогда будем считать, что между нами ничего не было!
– А разве между нами что-то было?! – невозмутимо согласился Осокин.
На самом деле такой вариант его совсем не устраивал. Для исполнения плана по вербовке Халида нужны были крайне доверительные и очень близкие отношения с Полухиной. Формально медсестра была его непосредственной подчинённой, и Осокин мог просто приказать, но ему не хотелось насильно втягивать женщину в чрезвычайно грязную и рискованную авантюру. Однако вопреки его опасениям Полухина довольно легко пошла на сближение сама. Ближайшее воскресенье после их поездки на озеро было Днём медика, и она первая предложила отметить этот праздник. Застолье наметили на вечер, когда малознакомого дневного дежурного должен сменить привычный медикам Халид.
Восстановленный медпункт был оборудован газовой плитой, работавшей на привозных баллонах, и Полухина напекла экзотичные для Центральной Азии дрожжевые пирожки с мясом, рисом, луком, морковкой и курагой. А Осокин купил у соседей молодого барашка и замариновал шашлык. Когда кишлак накрыли душные летние сумерки, и на смену дневному дежурному пришёл привычный Халид, по медпункту поползли дразнящие запахи свежей выпечки и жареного мяса. Стол накрыли в приёмной под навевающим иллюзию прохлады потолочным вентилятором. Тщательно накрашенная и уложенная Полухина надела голубое хлопчатобумажное платье с подолом выше