Самым сложным препятствием было преодоление домовых арок при выходе на проспект. Мощный поток воздуха сжимался в них, превращая проход в аэродинамическую трубу. Пройти такие арки в одиночку было невозможно. Через несколько шагов людей просто выкидывало оттуда. Тогда собирались в группы, обхватывали друг друга руками и, плотно прижавшись, наклонившись головой к потоку ветра, бросались в арку, как в атаку, поддерживая себя громкими, как им казалось, криками:
– Ура!
Но эти крики заглушались в сплошном гуле и уносились вдаль.
В редких случаях удавалось пройти арку с первого раза. Чаще всего такие попытки приходилось повторять несколько раз, так как, преодолев несколько метров, группа людей начинала скользить по отшлифованному снегу, замедляя движение, останавливалась. Ветер с силой разворачивал людей и выталкивал из горловины обратно, рассыпая тела по двору. Приходилось снова собираться в группы и повторять попытки.
Сложнее всего при таком ветре приходилось детям. Но у них был другой способ преодоления этих проходов. Как правило, отыскивали какой-либо острый предмет, ложились на живот, цепляясь за основание арки и втыкая предмет в лед, ползли.
Оттепель и ветер превратили улицы города в огромный каток. Две колонны заключенных, женщин и мужчин, которых вели на работу, вышли на проспект. Ветер тут же уперся в их спины, ударяя, подталкивая, заставляя ускорять шаг все быстрее и быстрее, затем бежать. Обувь скользила. Чтобы удержаться на ногах, заключенные руками искали опору и, не найдя, заваливались на бок, не успевая перебирать ногами, падали. Порывами ветра мужчин и женщин сначала смешало в общую кучу, а потом разбросало по Гвардейской площади. Пользуясь этим, заключенные под дружный смех и крики тискали друг друга в объятиях, целовались.
Охрана, охрипнув от криков, в ужасе наблюдала за происходящим, но была бессильна что-либо сделать. Конвойных солдат с автоматами на груди так же тащило, бросало и переворачивало в общем потоке. Заключенные, оказавшись рядом с конвойными, старались, как бы невзначай отвесить пинок или ударить рукой. Собаки на натянутых поводках, скользили на лапах, ползли на брюхе, скулили, не понимая, что происходит, хватали и кусали всех, кто оказывался рядом.
Грузовой ЗиС въехал на Гвардейскую площадь. Увидев беспомощную массу бегущих, падающих, ползущих людей, водитель начал резко крутить баранку. Ветер, как в парус, ударил в фанерную обшивку будки с надписью «Хлеб». Потеряв управление, грузовик, вращая колесами, тщетно пытался сопротивляться плотному потоку. Его тащило юзом мимо людей и кидало, как картонный домик. Затем грузовик развернулся, ударился о торец здания Гастронома №1 и остановился. Водитель приоткрыл деревянную дверцу автомобиля, ее тут же вырвало и вместе с водителем потащило во двор.
Через час в мокром пальто и вся в снегу Августа Михайловна, наконец, добралась до места своей работы. Она готовила слова оправдания перед начальством, но оказалось, что оправдываться не перед кем. В управлении, кроме дежурного офицера, еще никого не было.
– Я