– «Набросился и связал» после того, как ты ударила меня по лицу, два раза пнула и сыпанула песок в единственный глаз!» – проговорил Хард, прищурившись.
– Вы первый на меня напали!
– Я и пальцем не собирался тебя трогать, пока ты не начала брыкаться, как сумасшедшая! Да и вообще не знал, что ты будешь в повозке с Хэмсфортом этим вечером! – заворчал Хард, делая шаг назад.
– Простите меня, – неожиданно для всех ответила девушка, и её звонкий голос пролетел эхом по помещению, приводя в недоумение присутствующих.
Никто не просил у разбойников прощения, звучали только мольбы о пощаде. Пэм подняла голову, встречаясь с растерянным взглядом атамана.
– Что ты сказала? – удивлённо переспросил тот.
– Простите меня, господин Хард! Ваш глаз цел?
– Ну какой я тебе господин? – усмехнулся разбойник. – Это твои лорды господины. А я над кем господствую?
– Те господа властвуют в верхах, а вы – непосредственно здесь. Насколько я о вас читала, это вы вершите судьбу Мерсисайда в низах. Вы – негласный лорд, господин Хард, – ответила Пэм, улыбнувшись, но внутри всё дрожало от страха и волнения.
– Ладно, хитрая девочка, – засмеялся атаман, оценивающе разглядывая её, а затем приказал:
– Гольбатс, сними с леди верёвки!
– Но она ж шальная, босс, – возразил разбойник.
Но увидев грозный взгляд предводителя, всё-таки разрезал узлы. Хард указал на трёх разбойников и приказал караулить вход, а остальных отправил за лошадьми. Дети герцога поняли, что он спровадил подельников и удивились.
– Садись! – приказал атаман Памеле и указал на каменный обломок, стоявший неподалеку. Пэм послушно доковыляла и плюхнулась вниз. Хард опустился перед ней на одно колено и отодвинул задрал юбки до колен. Он присвистнул: по всей длине голени шла глубокая кровоточащая царапина. Местами кровь уже запеклась и приклеила ткань тонкого чулка.
– И умудрилась же ты!
Атаман достал из-за пояса огромный нож. Пэм вздрогнула. У девушки внутри всё сжалось под его взглядом. Но Хард ловко разрезал рваный чулок. Ткань захрустела и разъехалась, обнажая