– А скажите, – вдруг встрепенулся я. – Вот вы составляете Совет, и вам троим известна тайна выключателя. Но если есть другие читающие мысли, они могут легко об этом узнать. Или вы умеете закрываться?
– Мы как раз сейчас над этим работаем. И почти ни с кем не общаемся. Мы начнём открываться другим читающим мысли только после того, как способность закрываться будет доведена до автоматизма.
– Если все научатся закрываться, какой смысл в чтении мыслей? Это будет просто разговор, только беззвучный.
– Ну, это само по себе неплохо, – он улыбнулся. – А кроме того, мыслеобщение включает в себя способность воздействия. Это мы тоже отрабатываем.
– Ох и каша тут заварится, – протянул Ян.
– Мы разработали кодекс, соблюдение которого гарантирует безопасность всем нормальным людям.
– Дааа, кодекс – это хорошо. Кодекс – это сила.
В словах Яна был беззлобный сарказм. И Снил обиженно сказал:
– Вы можете смеяться. Но нам придётся решать все эти проблемы. Мы не всесильные конечно, но это того стоит. Если увидим, что ничего хорошего не получается, выключим чёртову машину.
– Как все ласково её называют, – Ян расплылся в совершенно змеиной улыбке.
Патер, уже явно мысленно усыновивший всю троицу, по обыкновению включил режим материнской заботы:
– Подумайте, чем мы можем вам помочь, пока не улетели?
– Можно посетить корабль? – блеснул широко раскрытыми глазами Антон.
В этот момент он держал за руку Снила, но мы все поняли вопрос, даже не обратив на это внимание.
– Да, конечно! Мы приглашаем вас в гости!
Патер в приветственном жесте широко раздвинул ручищи, так что казалось, что сейчас сгребёт всех в охапку и отнесёт. Мы встали и побрели к лазу. Я подумал, что не помню, когда начался этот день. Столько всего произошло, что всё перепуталось.
Потом было посещение корабля, подробные объяснения, которые считывались ещё до произнесения, восторг мальчишек.
– Вот бы мне на земле таких учеников!
Пат светился нежностью, его кустистые брови довольно топорщились, а сам он сгорал от желания что-нибудь ещё придумать, чтобы порадовать ребят.
Потом все пробовали нашу еду, плевались и смеялись. Потом я вспомнил, что у нас есть тренажёр, и тут в груди Снила поднялась такая волна восторга, что я её ощутил, как свою. Дело в том, что каждый из ребят ненавязчиво выбрал себе наставника. Младший Антон прилепился к Змею, Отэн восхищённо смотрел на Пата, а Снил был «моим». Он и вправду казался мне ужасно своим. Из тех, с кем в общении не надо подбирать слова. Впрочем, это можно списать на способности.
К работе на тренажёре все отнеслись с полной серьёзностью. Я первый раз наблюдал как феноменально быстро учатся читающие мысли. Полная сосредоточенность, полное погружение. Через пятнадцать минут каждый уже помнил где какой прибор