– Да нормально, – успокаивает ее Шустов.
Наконец трогаются. Стадо машин прется угрюмо по заснеженной дороге, слышны нервные гудки.
Кристина вдруг замечает что-то и торопливо обращается к таксисту:
– Oh, mister, please brake here, right here!
Тот оборачивается и явно возражает:
– But, madam, this is not a shoe store.
– No, no, that’s what we need! – не уступает Кристина.
Водитель сворачивает к обочине. Указывает на счетчик.
– Обалдеть, – говорит Кристина, вытягивая шею, чтобы увидеть сумму.
Шустов тоже таращится, но молча вытаскивает бумажник, набитый корейскими вонами, и начинает отсчитывать.
В сыром воздухе резко раздаются все звуки, сигналы, визг тормозов, голоса. Они вышли прямо возле кафе. Да, за стеклом столики. Уже вечереет. Зажигаются окна. Снежные сумерки зябкие, диковинно чужие.
– Ты решила закусить? Но как же новые сапоги?
Кристина машет рукой.
– Потом. Мне и так удобно.
– Но мысы как-то по-турецки стали задираться вверх, – делится Шустов своими наблюдениями.
– Пусть принимают нас за турецких подданных.
– И на конференции ты хочешь красоваться в них?
– Найдем сами магазин, купим новые. Это черное такси очень дорогое.
Они поднимаются по ступенькам, открывают узкую дверь и оказываются в тесном кафе. Из-за стойки валит пар. Слышен грохот кастрюль, сковородок. За столиком сидят какие-то парни в синих робах, они отрываются от своих тарелок с супом и оглядываются на вошедших.
– Аньён! – приветствует всех Кристина.
Это словечко она выудила в интернете, из корейско-русского разговорника. Но почему-то в ответ никто не приветствует их. Парни отворачиваются к своей похлебке. Кристина и Шустов растерянно топчутся у порога, потом Шустов решительно направляется к стойке. Из пара выплывает кореянка в белом халате. На ее лунном лице тут же распускается улыбка. Шустов жестами объясняет, что им хочется чего-нибудь поесть. Кореянка кивает, но глядит все-таки растерянно. Шустов снова изображает поедание хорошей горячей пищи ложкой. Да хоть руками! Есть хочется зверски. Наконец женщина предлагает им занять места за столиком. Кристина и Шустов садятся у мутного запотевшего окна. На лице Кристины брезгливая гримаса.
– Что не так? – спрашивает Шустов.
– Запахи.
– Запахи как запахи. Ну, чуток специфические… так мы ведь действительно в Корее. Но надеюсь, это не собачатина у них там варится-парится. И не змеи с тараканами.
– Меня уже тошнит, хватит, а?
– Ты же ученый. Ученая.
– Господи, ну и что.
– Как будто Павлов не расчленял собак. Какая разница, есть ли их или мучить, а потом на мыло. Все любят строить из себя таких паинек. Американцы тычут нам афганской разрухой, как будто сами не выжигали вьетнамские деревни, джунгли. Русские в Турции морщат носы, натыкаясь на мусорные кучи, как будто где-нибудь в Твери или Архангельске у них по-другому. Когда уже все трезво