– Так совершилось моё обращение, – вновь заговорил он размерено. – Вскоре после этого я удалился из киновии и из Египта – всё-таки смущала многих моя всегда замотанная голова. Вновь переплыл море и попал в Рим, где меня рукоположили в диаконы. Забрался я подальше, в Галлию, в маленький приход в деревне Агедюнум. Служил там, возглавлял агапы, был мирен и радостен. От прошлой жизни остались у меня способности, которыми теперь пользовался я редко. Но как откажешь прокажённой девочке, если знаешь, что можешь помочь?.. Я возложил руки, и проказа её покинула. Потянулись ко мне недугующие со всей окрестности. Что было делать? Исцелял именем Бога и силой своей природы. Там в окрестных горах и чащах прятались ещё старые римские богодемоны, кое-кто меня помнил. Сперва они обрадовались, думали, что я притворяюсь человеком и священником, но я сказал им, что христианин и знать их не желаю. Им тайно поклонялись здешние язычники, и бесы стали их подвигать против меня. Закончилось всё плохо – в Галлию вторглись вандалы. Может быть, они меня бы и не тронули – хоть и еретики были, но Христа почитали. Но демоны подговорили язычников из моей деревни ночью напасть на лагерь вандалов, а когда напавших поймали, они всё на меня свалили. Вандалы подожгли деревню, а меня подняли на копья. Хорошо хоть жители уйти успели. Я бы мог разогнать варваров своей флейтой, да и просто руками передавить, но не стал этого делать. Пока лежал без сознания, вернувшиеся жители меня похоронили. Надеюсь, повязку мою снимать не стали – в соблазн бы впали. Ночью очнулся и прокопал себе путь из могилы. Поправил всё, как было, чтобы думали, что так там и лежу, и ушёл. Потом узнал, что, якобы, на той могиле происходят чудеса, что возвели меня в местночтимые святые, церковь построили. Но не виновен я в этом.
– То есть, вам при жизни молятся?.. – не удержался я от вопроса.
– Ну да. И что мне теперь делать – явиться и всё опровергнуть?.. Нет уж. Пусть как есть. Может, и правда в мой кенотаф[4] по воле Божией перешла часть моей силы… Дальше осторожнее стал: нигде подолгу не задерживался, ходил по всей Европе как странствующий монах. А когда там лихие времена настали, и мои выжившие сородичи совместно с демонами принялись народ смущать и оргии по холмам устраивать, а инквизиция людей за это стала сжигать, пошёл я опять на восток от греха подальше. Был во владениях Великого Хана, до Китая дошёл, но в Японию не поплыл, через Индию и Персию пришёл в Московское царство. Был монахом, молился, исцелял, пел, переписывал книги и писал иконы, иной раз сражался. Был рукоположен в иереи. После Смуты хотели даже во епископы возвести, но отказался я – nolo episcopari[5]. Какой я для людей епископ… Вот моё эпископе[6].
Широким жестом он указал на леса, наполненные