Треугольник света, проникавшего в приоткрытую дверь, высветил лорда Олдриджа.
Антигона не смогла удержаться и нырнула назад, прочь от света, хоть и побранила себя за это. Это шанс. Шанс показать ему, что она на самом деле настоящий сорванец, неисправимая девчонка, как назвала ее миссис Стаббс-Хей. Доказать, что она безрассудная, бесшабашная и совершенно не подходит для того, чтобы стать леди Олдридж.
Но одно дело – принять решение переступить черту, и совсем другое – действительно сделать это.
Антигона подвинула тяжелое ведро. Сейчас она откроет себя. Она ему скажет…
– Вижу, тебе нравится моя лошадь.
Его лошадь? Негодование словно кислотой обожгло горло, но Антигона сдержала нрав и понизила голос, казалось, до самых подметок своих сапог.
– Сэр?
Олдридж сделал шаг-другой к стойлу Резвушки, что казалось для него совершенно нехарактерным, Антигона никогда не видела, чтобы он совершал бесцельные прогулки. Он всегда шагал решительно и целеустремленно. Наверное, он пьян.
– Она красавица, правда? – В его голосе не было раздражения и досады, с какими он разговаривал через дверь библиотеки. Его тон был добрым, почти льстивым. Словно лорд Олдридж втайне радуется. Словно он счастлив.
Он точно пьян.
– Да, сэр. – Антигона ответила, поскольку ответ казался необходимым. Но она тщательно соблюдала дистанцию.
– Мм… – Лорд Олдридж даже говорил как пьяный. Наверное, расслабился, всю ночь потягивая бренди. Но прекрасный коньяк ему не достался. – Я впутался в большую неприятность, чтобы заполучить эту кобылу. У меня на нее большие надежды.
Черт! Этот откровенный, собственнический тон остановил Антигону. И ужаснул. Она покрылась холодной испариной, словно шла сквозь густой туман.
– Что вы имеете в виду?
Ей не следовало спрашивать. Или нужно было потрудиться замаскировать и голос, и яростное возмущение, потому что лорд Олдридж повернулся к ней и вгляделся в темноту, пытаясь рассмотреть.
– Как тебя зовут, приятель? Я тебя раньше тут не видел.
– Я с почтовой станции. – Антигона выпалила первое пришедшее на ум подходящее объяснение и украдкой двинулась к двери.
– Хорошая работа? – Олдридж потянулся погладить кобылу, но Резвушка, столь же застенчивая с чужаками, как и Кассандра, уклонилась от его ласки и отступила.
Эта инстинктивная демонстрация неповиновения и безразличия к воле лорда Олдриджа придала Антигоне сил, Резвушка ее лошадь, и подходит только к ее руке, только к ней одной.
Но лорд Олдридж, как всегда, истолковал ее молчание в свою пользу.
– Ты, похоже, сильный парень. Я могу дать тебе работу. Собираюсь выставить эту кобылу на скачки и получить от нее потомство. Я положил глаз на одного жеребца, хочу приобрести его, он ей очень подойдет. – Отвернувшись от кобылы, Олдридж снова посмотрел на Антигону и медленно шагнул к ней. – Ты хотел