Среди таких людей, кто работал и трудом зарабатывал свой хлеб, Уилл чувствовал себя комфортнее, чем рядом со своим братом или в привилегированном кругу его друзей-аристократов. Хотя он сам офицер определенного ранга и с определенными привилегиями. Люди вроде тех, что он видел сейчас, составляли команды его кораблей и день за днем трудились на судне. Они были костяком флота. Среди моряков давно ходило высказывание покойного адмирала Нельсона: «На корме выше честь, но на носу лучше люди». Не принижая роли своих товарищей-офицеров, Уилл всегда так считал.
Вернулся Робби с элем, и Уилл с удовольствием взял предложенную кружку. Он скользнул глазами по игрокам в кости, собравшимся вдоль бордюра, они ставили по одному пенни.
– Сыграете, молодой сэр? – приветливо предложил Хэм.
– Нет, спасибо, – покачал головой Уилл. – Не хочу мешать.
Флот научил его, что у богатого человека единственный способ порядочно играть с теми, кто беднее его, это проигрывать. И точно так же, как у лорда Баррингтона, Уилл не имел никакого желания растрачивать заработанные тяжким трудом деньги, даже по пенни за раз. Жизнь, особенно жизнь на флоте, достаточно рискованна и без того, чтобы испытывать судьбу в азартных играх.
Отвернувшись от компании молодых людей, Уилл допил пиво и медленно пошел между каретами. Приветствуя старых приятелей, Здоровяк Хэм неторопливо шагал впереди него, вскоре они вернулись к одинокому парню, к которому Хэм присматривался раньше.
Парень как парень, как любой другой в его возрасте, одет в старомодный редингот, а не в ливрею, как большинство вокруг. Худой, неуклюжий, явно в последней стадии мальчишества – парнишка, как назвал его Здоровяк Хэм, – слишком юный для мужчины, но слишком взрослый, чтобы привыкнуть к тяжелому труду и позднему времени.
И все-таки что-то тревожило ум Уилла, хотя он вряд ли понимал, что именно. Мальчишка, должно быть, местный, поскольку без ливреи, и взялся посторожить огромную красавицу-кобылу черной масти, пока ее хозяин развлекается.
Парень стоял к ним спиной и вытаскивал из седельной сумки попону, чтобы прикрыть лошадь, когда Здоровяк Хэм заговорил:
– Она у тебя красавица.
Парень чуть из кожи не выпрыгнул, когда у него за спиной замаячил великан, но сумел пробормотать «о да», опустил голову и прикоснулся к шапке в знак уважения к более высокому положению Здоровяка Хэма и его должности кучера, что легко было определить по буквам на его ливрее.
– Я Хэм, сокращенно от Хэмборн, – сказал он мальчишке. – Меня прозвали Здоровяк Хэм. – Он тряхнул мясистым кулаком в качестве приветствия.
– Мистер Хэмборн. – Парень снова уважительно поддернул шапку, пряча яркие глаза, и отступил в тень лошади, стесняясь их компании.
Волосы на затылке Уилла приподнялись.
Черт побери. Этого не может быть.
Нет.