– Что же мне делать? – Князь стоял передо мной и хлопал глазами, как ребенок.
Это как раз не вопрос. Вопрос в том, что делать теперь мне? Я же не знала, кто хочет смерти моему работодателю, какими возможностями он располагает, смогу ли что-то ему противопоставить? Эх, я же могу только убивать. Да, на войне дослужилась до полусотника, но научилась лишь повторять приказы, исходившие от вышестоящего начальства, и принимать решения в бою – идти на приступ или подождать, атаковать или отступать, ударить с фланга или в лоб. Меня не учили планировать, рассчитывать ходы на два-три шага вперед, думать за себя и за противника. Да и проще было на войне – вот тут мы, а тут враги. Врага надо уничтожить. А сейчас уже почти два года мир. Короли подписали договор, проигравшая сторона выплачивала контрибуцию победителям, народ отстраивался… А здесь – где враг? И как его найти?
– Что делать? Для начала заприте дверь. Нет, – остановила князя. – Я сама. А вы ни в коем случае не подходите к окнам, если хотите жить!
Подобрав меч и болт, в сопровождении мужчины доковыляла до двери:
– Запритесь и без меня никого не пускайте!
Переступив порог, дождалась, пока с той стороны лязгнул засов, и с чувством выполненного долга вернулась к себе. Надо было хорошенько подумать, что делать дальше. Завтра придется предпринимать какие-то шаги, чтобы найти убийц – того, кто стрелял из арбалета, и того, кто отдал приказ.
Но не прошло и пяти минут после того, как я, размышляя, развалилась на постели, а в дверь тихонько поскреблись.
– Кто там? – Рука сама нашла лежащий рядом меч.
– Это я, – откликнулись с той стороны знакомым голосом. – Можно войти, Дайна?
Подойдя к двери, откинула крючок. Из темноты коридора на меня глянули большие глаза.
– Вы что? Кто разрешил выходить?
– Но мне одному страшно! – честно ответил Витолд. – А вдруг – опять?
Я уже, кажется, говорила, что не терплю таких мужчин, и готова повторять это снова и снова. В ополчение, конечно, шли всякие. Были откровенные негодяи, которые скрывались от королевского правосудия под знаменами королевских же войск в надежде, что война все спишет. Были те, кто переоценил собственные силы и сломался от трудностей. Были такие, кто просто польстился деньгами – эти вечно ныли, что жалованье выдают с задержкой, негде хранить добытое, и возмущались, почему им не дают грабить и разорять собственные же города, отбитые у врага. А были такие, кто честно выполнял свою работу – без лишних слов и мыслей сражался, убивал и погибал. Имелись среди них и те, кто признавался в своем страхе, – но они тут же вставали и шли в атаку. Обделавшиеся от страха – но шли. А этот… нашел чего бояться! Пустой комнаты! Как ребенок, честное слово!
– Ничего не будет! Убийца промахнулся. Он знает, что вы настороже, и постарается не