Причинам Большого террора до сих пор даются противоречивые толкования. Одни историки считают, что он начался в первую очередь из-за идеологии и политической паранойи Сталина, его искреннего убеждения в том, что советскую систему осаждают внутренние и внешние враги. Другие ученые подчеркивают, что для вождя террор стал средством укрепления личной диктатуры. Молотов не раз повторил, что враги, которых надо было уничтожить, существовали в действительности, и большинство пострадавших от репрессий были так или иначе виновны.
Ответственность Молотова в санкционировании и претворении в жизнь террора уступает одному лишь Сталину. Более того, в 1937–1938 гг., когда рекой потекли списки об арестах и казнях членов Политбюро, таких приказов Молотов подписал 373 штуки, т. е. больше, чем Сталин, который поставил свое имя на 362. В этих списках были фамилии 44 тыс. человек, 39 тыс. из которых расстреляли, 5 тыс. отправили в лагеря, а примерно 100 отделалась коротким тюремным заключением или высылкой.
Каковы бы ни были причины Большого террора, последствия его очевидны: к концу 1930-х гг. Сталин стал бесспорным и непобедимым вождем. Возможно, советская система и не была насколько тоталитарной, как утверждают некоторые комментаторы, но все же в ней практиковался достаточно жесткий политический контроль над жизнью граждан, и потому ее можно с полным правом назвать современной диктатурой12.
Молотова мало знали за пределами партийных кругов, когда он, в возрасте сорока лет, стал советским премьером. К конце 1930-х гг. концепция сталино-молотовского руководства прочно вошла в советский политический дискурс, и параллельно с культом личности Сталина разворачивался менее масштабный культ личности Молотова. Первое издание Большой советской энциклопедии в томе, вышедшем в 1938 г., посвятило биографии Молотова несколько страниц и охарактеризовало его так: «Верный ученик Ленина и соратник вождя народов Сталина»13.
В