Через неделю после этого сообщения (видимо только к этому моменту были даны установки из АП) по телевидению началось стремительная и жестка серия пропагандистских ток-шоу и выпусков, посвящённых Романову. Если суммировать весь мусор, который вылили на Никиту Ростиславовича, то можно подобрать краткие тезиси за все время сказанного:
1) Никита Ростиславович жил в США, поэтому имеет прямое отношение к американским спецслужбам. Он был завербован ФБР, дабы дестабилизировать ситуация на предстоящих выборах.
2) Если Никита Ростиславович придет к власти, вероятен исход, при котором Россия станет лояльной США территорией, чего недопустимо в условиях современной войны с метаврагом.
3) Избрание президента по принципу крови бессмысленно: настоящий президент должен иметь опыт в управлении страной, которого у Романова нет. Вместе с тем, действующий президент России обеспечил стране стабильный рост и безопасность от внешнего врага для всех граждан страны.
4) Действия императора Николая II привели к необратимым негативным последствиям для России (шла ли речь об установлении красной власти – не уточнено)
5) Идея Никиты Ростиславовича смешна и нелепа – у него нет возможности тягаться на выборах с таким крепким орешком как действующим президентом России.
Еще один уникальных ход был внедрен отечественным специалистами в области борьбы со злом: на протяжении долгого времени начали показывать документальные фильмы о том, какие ужасные вещи совершали русские цари. Как кровожаден и гомосексуален был Иван IV, какую давку устроил Николай II, о том, как простые люди были рабами, даже прежде униженные декабристы были вновь реабилитированы. Задумывалось, что такой медийный ореол должен был пристать к образу Никиты Ростиславовича, что обвалило их рейтинг как курс рубля под правлением последнего президента.
Но это была ошибка. Впервые верная тактика тотального уничтожения дала сбой. По той причине, что к этому моменту, во-первых, внутреннее политическое поле настолько электризовалась, что дихотомия оппозиция-патриоты стала реальным противоборствующим элементом политического дискурса, во-вторых, доверие к телевидению оставалось лишь у двенадцати процентов населения, остальные верили многочисленным децентрализованных ресурсам интернета. Исходя из этого, информация, вдалбливаемая по ТВ, получила совершенно иное восприятие. Люди поняли: если им очень настойчиво хотят объяснить по ТВ,