– Какая хорошенькая кошечка! – сказал Семеныч, когда наклонившись, бережно гладил пушистую спинку.
Он взял Катенка на руки. Отпустить уже не смог. Взял и забрал. Это тогда у Катенка появился мир.
«Ты прелесть!» – услышал Семеныч, как если бы с ним заговорили. Он услышал это явно, как мысль и неявно, как слова. То есть совсем наоборот. Человек неявно слышит мысли, свои мысли. Но четко слышит слова и звуки. Это было удивительно. Но Семеныч был вообще несколько странноватый человек, он это почему-то сразу принял.
– Знаешь, мужчинам так не говорят! – возразил Семеныч.
«Кто не говорит?» – спросила Катенок.
– Никто так не говорит. Мужчина может быть сильным, умным… ну, не знаю… разным, но мужчину так не называют! – ответил Семеныч.
«А я называю. Тебя называю», – опять упрямо ответила Катенок.
– А почему? – опешил Семеныч.
– Потому, что это правда!» – смеясь, завершила разговор Катенок.
Вербер в «Империи ангелов» писал, что кошки живут одновременно в двух мирах, в нашем, материальном, и в астральном мире. Существует или не существует астральный мир, сказать, конечно, несколько трудновато… Но что-то в этом все-таки есть. Что-то, касающееся хотя бы Катенка.
Семеныч, можно сказать, несколько «охренел» от разговора с Катенком. Озадачился. Даже не необычностью общения с кошкой, а результатами этого общения. Никто Семеныча не называл так. Говорили, конечно, ему хорошие слова (и за дело, и из лести – для получения каких-либо результатов) не один раз, но тут было что-то, что сбивало с толку. «Странная кошка», – подумал Семеныч. «Кошка… кошка. Да и кошка ли это? Котеночек-то не простой. Но какой славный! Даже не то, чтобы славный… а завораживающий какой-то. То есть, какая-то… Кошечка…»
Постепенно все вошло в свою колею. У каждого события, когда оно начинается, и если оно не заканчивается там, где возникла система отсчета, есть свое направление. Своя колея. Так и у Семеныча с Катенком. Теперь они были вместе. Они были необходимы и нужны друг другу. Или их союз, если можно это было так назвать, был необходим им. Как ни крути, но по отдельности, они уже не могли.
Вечерами Катенок ждала Семеныча. Семеныч ждал вечера, который все чаще и чаще начинался со встречи Катенка, которая ждала его перед домом. Дальше было их время. Время мыслей, путешествий, споров, обид, время их сосуществования, которое с завидным постоянством истекало утром, как только Семеныч поворачивал за угол и уходил.
Катенку именно по этой причине утра и не нравились. Разбудив Семеныча как обычно, Катенок спросила: «Ты любишь утро?» Семеныч открыл глаза, еще не проснувшись, соображая где он. Присутствие радостного и вечнонеспящего котенка, означало дом, и кучу времени еще до начала рабочего дня. Семеныч задумался: «Раньше бы я, безусловно, ответил: «Да, я люблю утро! Потому что начинается новый