позаботился о своём герое. «Человека можно убить, – говорит защитник Бреста, лейтенант Плужников, герой произведения, – но победить нельзя». Разве можно с этим поспорить? Или умница Константин Симонов с его пронзительным неповторимым «Жди меня, и я вернусь…», которое поднимало народный дух на недосягаемую высоту. Такой дух невозможно убить. Вот что значит сила слова! А Александр Твардовский с его Василием Тёркиным? Чего стоит одна только глава «Орден», где бравый солдат представляет, как завоюет сердце какой-нибудь красавицы, заявившись на гулянья в сельском клубе. Читая строки поэмы, о Василии Тёркине, невольно смеёшься сквозь слёзы… Ах, сколько таких вот славных парней полегло на поле брани… Про «Слово о полку Игореве» я уже и вовсе молчу. Стяги червлёные с белою хоругвью! Оратаи жизненного поля! Каждому врану в конце по ворону… Всем остальным слава! Все в сытости к этой славе пришли. Как вам, а? С такими песнями, да на Бонапарте. Суще глупый Наполионишка! Нашёл на кого батон крошить. А под стягами грифонами покрытыми, сколько доблести было ухвачено… Одному Создателю ясно. А я, как маразматик, по лесам шатаюсь, да ещё будто первого мало, на одной ноге. Ни единого малюсенького сражения в жизни не видывал, а форма уже вся облупилась. За каким-то лешим нацепили на меня эти ужасно неудобные для ходьбы по лесу зимние панталоны из белого сукна… А кожаные краги с латунными пуговицами, пришитые к панталонам, на кой? Вероятно затем, чтобы зверьё лесное смешить, не иначе… От меня завсегда зверь не от страха шарахается, а от смеха. Обо мне уже и анекдоты щекотливые складывать начали. Всё как принято, сначала шутом гороховым выставили, затем анекдоты. Пойди, поспрошай, если не веришь. Можешь хоть ты мне ответить: для какой цели меня выдумали?
Писатель стоял и слушал с раскрытым ртом. Опять двадцать пять. Так это ж его солдатик сидел и сетовал на судьбу. Он самый, бывший шишкарь, призванный на службу случайным образом в мирное время. Кстати, из недописанной повести. Точнее даже из едва начатой. Не завязалось тогда у писателя с вдохновением. Не успел начать, как бросил и забыл. Как раз тогда бросил, когда солдатик отправился в лес за сухой хворостиной.
– Гм… Прямо не знаю, что и ответить, – растерявшись полностью, пробормотал писатель. – Недоразумение какое-то…
– Ты действительно так думаешь? – поднял вверх правую густую бровь солдатик. – «Недоразумение» – не то слово. «Бред сивой кобылы», здесь лучше подходит.
– Соображений по сложившейся ситуации у меня и самого с гулькин нос, – присаживался напротив солдата писатель.
Солдатик тем временем тщетно пытался добыть искру при помощи огнива. Как назло ничего не получалось. Тогда служивый дабы прикурить, вытащил из костра горящую головешку и попробовал прикурить через неё. Прикурить-то прикурил, да вот беда – обжёгся. Опять писателю пришлось выслушать гневную пятиминутную
