– Ты надолго в Дворище?
Миролюб сбился с шага, словно мой вопрос вырвал его из глубокой задумчивости.
– Не знаю. Как князь велит. Пока условились на двух-трех днях.
– И два дня пути?
Он кивнул.
– И ты сегодня проскакал полпути один?
– Дружина была, но там дерево повалило. Они остановились убрать, я не стал дожидаться.
– А если бы это была ловушка?
Он повернулся ко мне всем корпусом, и я запнулась на полуслове. Кто меня тянул за язык? Есть ли тут такое понятие? Однако Миролюб лишь усмехнулся:
– Ишь ты, нахваталась. Не бойся. Мой конь врага за версту чует. А я чую его. Не попасть мне в ловушку.
Его самонадеянность напомнила мне о словах Альгидраса.
– Ты веришь в то, что Святыня тебя хранит?
Он ответил не сразу. Некоторое время молча смотрел под ноги, пиная попадавшиеся на дороге камешки, впрочем без злобы, а скорее в задумчивости.
– Не знаю. Хванец верит. А я… я хванам верю, знаешь. Вот как твой отец меня нашел со слов старого хванца, так я им и верю. Так что, раз Олег говорит, что хранит, да будет так. Пусть хранит. Она – меня. Я – княжество. Устал я, ясно солнышко, – вдруг сказал Миролюб. – Жуть как устал. От войны этой, от кваров проклятых. И коль смогу мир в наши земли вернуть, так любой Святыне поверю.
Я посмотрела на Миролюба, удивленная его откровенности и тому, сколько страсти было в его голосе. А ведь будущее княжества в его руках, не в княжеских. И как знать, вдруг он будет тем, кто закончит эту нелепую войну? А еще мне в голову пришли мысли из детства. Каждый раз, читая о личности, переломившей ход истории, я гадала, каким был этот человек. Портреты обычно рисовали героя суровым, хмурым, чаще всего некрасивым. И мне всегда было жутко интересно заглянуть за завесу времени и хоть одним глазком увидеть легендарную фигуру. И вот сейчас, глядя на Миролюба, я вдруг поняла, что жизнь дала мне шанс увидеть все своими глазами. Человек, шедший рядом со мной, не был ни суровым, ни хмурым и уж точно не был некрасивым. Он был грустным и безгранично усталым. И я поняла, что он не лукавил, когда говорил, что устал от этой войны.
– Скоро все закончится, – непонятно зачем сказала я, и сама вздрогнула от своих слов, потому что, стоило мне их произнести, как свирские сумерки на миг качнулись перед глазами, и реальности вновь смешались. Я потрясла головой, отгоняя морок. Взглянув на Миролюба, я увидела, что он остановился и смотрит на меня так, как не смотрел никогда до этого, словно на кого-то незнакомого.
– Отчего ты так сказала?
– Как? – шепотом спросила я.
– Что все закончится вскоре, – тоже прошептал он.
– Не знаю, – честно ответила я. – Мне просто хочется верить, что скоро квары сгинут и будет мир.
Миролюб