– Я не буду тебя больше утомлять, – прошептала я, вставая на ноги. – Ты… поправляйся, пожалуйста. Если что-то нужно…
Все то время, что я вставала, взгляд Альгидраса не отрывался от моих глаз, и снова что-то мистическое было в том, как его непривычно темные в скудном освещении глаза следили за мной. Он смотрел сейчас снизу вверх, словно хотел о чем-то спросить или же что-то сказать, или попросить остаться. Я вздрогнула, осознав, что снова перехватила тень его эмоций.
Он моргнул, разрывая контакт, и прошептал:
– Ты… иди. Я… правда устал.
Вот, значит, как работает все в этом мире – и в Свири, и в том – большом и уже почти ненастоящем, – эмоции кричат об одном, вслух же произносится совсем другое.
– Конечно, – приняла я старые, как мир, правила игры. – Ты… держись, ладно?
Вот сейчас я уйду, а он останется. Радим приставит ко мне охрану, и я больше не выйду за ворота, потому что кто-то пытался меня убить. Альгидраса тоже явно пытались убить, но пока воеводу это не волнует. Я не знала, надолго ли, но вполне возможно, что убийцам этого хватит. Миролюб – наша последняя надежда на хоть какую-то защиту – на заре уезжает и, как он сам говорит, понятия не имеет, когда вернется. Дурацкая мысль, что эта наша встреча может быть последней, заставила меня протянуть руку и неуверенно коснуться влажной пряди, убирая ее с его лица. Альгидрас медленно моргнул, словно успел впасть в транс, и закрыл глаза, отгораживаясь от всего, снимая с себя всякую ответственность за происходящее. И я вдруг поняла, что ему на самом деле очень-очень плохо, раз уж он перестал меня воспитывать и одергивать, а позволяет делать все, что хочется. Я провела рукой по его волосам, почувствовав, как мое сердце понеслось вскачь, хотя до этого казалось, что быстрее биться оно уже не сможет. Для названия чувства, которое охватило меня в этот момент, больше всего подходило «мучительная нежность». Я прочертила линию по его виску, по скуле, по шее, а потом, оторвав пальцы от кожи, провела ими над бордовой полоской свежего шрама, и легонько коснулась плеча. Его кожа была влажной и горячей, а еще неожиданно нежной. Я с усилием отняла руку, понимая, что не имею права задерживать ее дольше.
– Все будет хорошо, – зачем-то прошептала я и быстро поцеловала юношу в висок.
Когда я отстранялась, мне показалось, что Альгидрас сделал ответное движение, пытаясь удержать контакт. Впрочем, возможно, мне это просто показалось. Ведь ему и вправду было очень плохо.
Я быстро вышла, аккуратно притворив дверь, думая о том, что я понятия не имею, сколько я там пробыла. Мне казалось, вечность. Дойдя до сеней, я почувствовала, что комок в горле все никак не исчезает. Да что же это такое? Я попробовала сглотнуть, потом помахала ладонью перед лицом, однако, к моему ужасу, это не помогло. Кажется, все слезы, которые так и не выплакались сегодня до конца, разом попросились наружу. Я зажала рот ладонью, пытаясь сдержать всхлип, но у меня ничего не вышло. Рядом как из-под