Закрыв глаза, уткнулся лицом в листву и расслабился. Полностью, до последнего мускула. И выгнал из головы все мысли, все опасения…
Лишь темнота, и запах листвы, земли, осени…
Запах, только запах вокруг – и больше ничего. Ни страха, ни мыслей, ни меня самого…
Лишь запах листвы…
А потом повеяло холодком.
Холодное касание – по вискам изнутри. Мимолетное, как пальцы слепого, привычно обегающие давно знакомые предметы. Чуть коснулись и тут же пробежали дальше… и вернулись.
Потому что наткнулись на что-то, чего тут не должно было быть. Чему тут не место.
Зацепились внутри моей головы. Коснулись тверже, с интересом…
Я еще сильнее уткнулся лицом в листву. Зарылся в нее носом до самой земли, где пахнет сильнее. Нырнул в запах, отбрасывая от себя все прочее… Во всем мире нет ничего, кроме этого прелого запаха.
Только этот запах, распадающийся на разные струйки: дубовая листва, кислинка земли, далекий-далекий, едва заметный привкус засохшей травы…
Холодок в голове изменился… и пропал.
Но всего лишь на миг. И тут же – виски стиснуло ледяными тисками. И накатил страх. Дикий, чудовищный страх. Я забыл про запах, я забыл про все.
Тиски разжались, касание пропало, – но я едва заметил.
В мире не осталось ничего, кроме ужаса. Все тело напряглось, мышцы стянулись в натянутые тросы – готовые швырнуть меня с места, унести прочь.
Бежать отсюда, прочь! Быстрее! Прямо сейчас!
Я дернулся от земли, вскакивая – тело само поднималось, чтобы унестись прочь! – но я заставил себя остановиться.
Бежать! Прочь отсюда!
Нет, нельзя. Обратно, на землю, лечь!
Я попытался плюхнуться обратно на землю, уткнуться лицом в листву, стать незаметным – но тело не слушалось меня. Руки и ноги мелко дрожали от перенапряжения, мышцы вот-вот лопнут, работая друг против дружки, колючий жар наполнил все тело. Вскочить – и бежать!!!
Прочь! Как можно дальше! Это плохое место! Очень плохое!
И все-таки я заставил себя не сдвинуться с места. Удержался. Не побежал, не вскочил. Нельзя!
Нельзя забыть обо всем и броситься наутек. Всюду сухая листва. Шуму от меня будет – как от пьяного кабана. А этого нельзя. Иначе чертова сука поймет свою ошибку.
Она заметила меня, но пока я обманул ее. Закрыв глаза и сосредоточившись на запахах, только на своем носе, чего люди обычно не делают, доверяя больше глазам и ушам, на какие-то мгновения я избавился от сложных мыслей и образов, провалился в простые ощущения. Туда, где сознание человека мало отличается от животного. От какой-нибудь сонной лисы, невесть как сюда забредшей, или запасливой белки, прибежавшей за желудями, или глупой полевки…
Она не стала разбираться. Лишь убедилась, что это не ее волк, и отмахнулась – брезгливо, как от надоедливой мухи. Так, как умеют отмахиваться эти чертовы суки. Коснулась в моей голове нужного места – всего-то.