А если не почувствует сразу, позже найдет. По запаху через пару дней. Никакая крышка не спасет.
Левая рука болела и не слушалась. Пальцы едва сгибались, как окоченели. Пустую чашку не удержат. Пришлось тащить волка одной рукой, волоком – сначала по залу, потом по ступеням вверх…
Прислушиваясь, как кавказец хозяйничает где-то в правом крыле. Там у них столовая, за ней кухня. Часто-часто стучал нож по доске, шипело масло, запахло мясом, пряностями.
В животе заурчало. Я вдруг почувствовал, как же голоден. Рот наполнила слюна…
Теперь нас разделял только холл. Широкий и совершенно пустой. Впереди выход. Справа – двери в крыло. Распахнутые. За ними полутемная столовая, край стола, стулья, а дальше – светлый проем еще одних дверей. В кухню.
Отблески разделили холл светлой полосой. Всего несколько шагов, а потом – снова спасительный сумрак, и уже у двери… Всего несколько шагов. Но если из дверей кухни всего один взгляд – просто случайно, краем глаза заметит движение…
Судя по быстрому тяжелому стуку по доске, сейчас в его поросших волосом лапищах – большой нож. Профессиональная поварская штука с длинным тяжелым лезвием и хорошей рукоятью. Не хуже боевого тесака.
Светлая полоса лежала передо мной, в дверях кухни я видел край стола. Он где-то там. Всего один шаг в эту сторону, случайный поворот головы…
Но разве у меня есть выбор?
Я шагнул в светлую полосу, и чертов волк отомстил. Где-то за моей спиной одна из лап упала на пол, и когти царапнули по полу. В тот же миг нож перестал стучать.
Стало тихо-тихо. Даже шипение масла едва угадывалось…
Тихо-тихо…
Назад? Обратно в темноту? Но чертова лапа опять скрипнет когтями, и теперь в тишине…
Вперед? Наплевав на звук, к дверям? Но проклятая туша волка не даст мне быстро двигаться… Бросить? Но что дальше? Что потом – когда вернется та сука?..
Тихо-тихо. Я ясно расслышал, как он шагнул…
Сюда! В холл, где прямо напротив дверей кухни, в светлой полосе застыл я, с лапой Харона в правой руке…
Надо было обернуться, попытаться как-то поднять раскинувшуюся лапу волка, чтобы не скребла пол, и нырнуть обратно. Только чем схватить его лапу – левой рукой, которой я боялся шевельнуть? И еще больше я боялся отвести глаза от кухонных дверей, от этого светлого проема. Даже на миг. Ему не надо много времени, чтобы увидеть меня. И незаметно скользнуть через порог и в сторону… а потом тихо добраться до меня, пока я буду стоять на лестнице и, дрожа, прислушиваться, боясь шевельнуться, загнанная в угол мышь…
Масло заскворчало с новыми силами, снова стукнул нож по доске – на этот раз несильно, не рубя, а скобля, сбрасывая нарезанное в сковороду.
Я сообразил, что стою закусив губу и не дыша. Замер, как истукан, – когда звуки заполнили кухню, и ему за шипением масла совершенно ничего