Рукою божественно умелой.
Плод…
Человеческий?..
Вечно-Спелый.
Белый…
Указательный – вверх устремляя —
На Тебя смотрит Земля.
Полюсом севера
Меру меряя.
Белый.
Совершенно белый.
Небо облаком выткало смело
Таким, каким наяву хотело.
Дитя – золотого цвета —
На Твоих коленях…
Скажи, Белый,
Сколько ступеней
В Храме Рассвета?
Белый.
Совершенно белый.
Ни пылинки на духовном теле.
Стоя одной ногой на воде,
А второй – на суше,
молчанье Твоё слушаю.
Вещие
Сны —
Звенящие.
Ты – везде.
Дорога наверх – Wat Arun.
Наша мера —
Гора Меру.
Твоим молчанием говорю…
Даже,
Когда размыкают оковы
Мои сны. —
Тридцатитрёхголовые слоны —
На страже
Сплетения языков.
Белый…
Богу РАвный.
И не муляж…
Я Твоими глазами ранена. —
В теменную точку. —
За живое цепляешь.
Ко лбу – лодочку
Прижимаю.
Wai.
СтоЛичное
корабельное
у «корабля» на Тульской
ежедневно под звуки альта
тысячи голубей красят тело асфальта
картинами Пикассо.
у «корабля» на Тульской —
солнце ли, снег ли, дождь ли —
стайки глухонемых – батоны ломают в крошки:
будет вам хлеб да соль.
у «корабля» на Тульской —
росчерком разноголосым
рукоположьем тонким – звуки в косы! —
сплетаются в унисон.
у «корабля» на Тульской,
проваливаясь в мир
голубей и глухонемых, спадает с небес Альтаир,
и цепляется в счастье весло.
у «корабля» на Тульской
застывают века и годы.
там жизнь принимает легонько роды
у любви.
а где-то в иной стране, на площади-гаджет,
табло: «голубей не кормить – гадят».
компас
когда мячик луны закатит за небо очередным
облачком пенным,
когда встанут в счастливую очередь дни
нашей вселенной,
приезжай на восточный порог —
по компасу сердца —
к моей дверце.
приезжай туда,
где любовью сжигают ночи и города.
я распахну окна, раздвину тесные стены,
с карты вселенной сотру все синие вены,
а с ладоней твоих – паутинки чужих дорог.
а потом,
разукрашу счастливым запахом дом,
отключу электричеству пробки,
и выпущу из заветной коробки
ватагу солнечных зайчиков —
гулять