к дому своей истины.
В этот самый длинно-яркий день годового цикла
я, на цыпочках ла-
ви-
ру-
я
по эфирным
волнам
тополиного пуха,
вхожу в храм Солнца —
на
поле —
взлетающего росточками к небу – подсолнуха. —
В мой – главный – дом.
Становлюсь – ровно – посередине.
И постепенно снимаю с себя льдины,
накопившиеся
от общения с человеческим холодом.
Молодые подсолнушки – стебельками
своих тоненьких пальцев —
помогают мне раздеваться,
оставляя совершенно голой.
С поднятыми к Солнцу руками,
и чуть приподнявши вверх голову,
голая
стою на подсолнуховом поле я.
Наливаюсь солнечным соком.
Пью его кротко —
через темечка рот
и третье око.
И
по-
сте-
пен-
но
облачаюсь в Солнце —
одежду
вселенной,
чтобы между
этим и следующим солнцестоянием,
нося на коже одежду эту,
сохраняя
в хромосоме звон таяния,
оставаться женщиной-поэтом.
Так повторяется каждый год,
не проходящий мимо.
Теперь ты знаешь:
мне жизненно необходима —
Солнце-энергия света —
для гармонии звука моей флейты —
моей природы,
которую,
обрела я однажды – горячим летом,
в час, когда мама освободилась в родах.
Купель
В ночь Купальную,
В ночь купельную
Небо входит
Да в плоть земельную.
В ночь вселенской любовной мякиши,
Единенья Сварога с Макошью,
Я – опальная,
Подрасстрельная,
Я – опальная,
Да не беглая, —
В вере верности – ожидальная
(Не отринь меня, Вера, – цель моя!),
Я – лучистая —
В воду цельную
Света белого,
Света чистого,
Окунусь – совершенно голая.
Окунусь!
Да накроет голову!
Да – во мне – огонь.
Да – в тебе – вода.
Нас, беда, – не тронь!
Обходи, беда!
Да дорогу к нам позабудет зло!
Чтоб – тебе да мне —
Радости – вдвойне.
До последних дней
Чтоб всегда – везло!
В этот летний зной,
Под луны рожок,
Над кострищем – мой —
Выше всех прыжок.
Воротись домой,
Любый мой дружок!
Да разлуки грусть —
Прочь – с кручиною!
Да не тонет мой
Травяной
Венок!
Да не гаснет пусть
Свет- лучина!
В эту