– Что, опять в лес куда забьёшься?
Он посмотрел на меня, и я понял, что мне он не скажет. Потому же, почему я не говорю, что отправил несколько отрядов по Байкалу, искать Аяю…
…Ни с чем вернулись отряды Эрика, как ни с чем вернулся и я, когда обойдя все без исключения сёла и города, облетел все леса, и не нашёл и следа от ноги её. Я заходил в каждый дом, я разглядел с самолёта каждое дерево, пещеру, я так хорошо изучил всё приморье, что мог быть уверенным: Аяи нет на Байкале. Никто, ни один человек не видел её после битвы, большая часть людей вообще склонялась к тому, что она так и не спустилась с неба, после того, как взмыла в него. Все без исключения знали и передавали с всё возрастающим восхищением и подробностями то, как взмыли и парили над всеми Могул и его Аяя, его любимая, которую он потерял и безуспешно искал столько лет, по которой носил траур, не найдя, и вот, в последний миг…
– Она к нему с неба спустилась и на небо его и забрала к себе…
– Ясно мёртвые к мёртвым…
– Аки лебедь белая слетела к нему и подняла на крыльях в небеса…
– Но стрелы всё ж достали его…
– Ох… и умер наш Могул, как ни держала его его светлая лебедица…
– И тогда взмыла к облакам и собрала тучи и молнии в руцы свои и поразила всех ворогов-от молниями прямо в темя!..
– А после… После уж мертвеца подняла на крыла свои и унесла с собой, чтобы больше никогда не возвращаться…
И всё это с придыханием и священным трепетом. Так что стала Аяя и её Марей теперь легендой живей и ярче, чем наша с Эриком. Впрочем, и мы превратились уже совсем в подобие Богов, великим сочли наш вклад в победу. Но мне это сердца не облегчало. В отличие от Эрика, он купался во славе и власти, которую получил теперь. Его дочь с удовольствием избавилась бы от него, отодвинула бы, будь он обычный человек, но великий Эрбин – это скала, которую ей было не осилить.
Я же в Авгалл не приезжал много лет. Я не мог простить Эрику и того, что он отнял у меня Аяю и пусть косвенно, но послужил виной тому, что было потом, я не мог простить ему и то, что он спас меня и заставил жить одного, обездоленного и потерянного… Уйди я за Завесу, я хотя бы не мучился бы теперь этой болью. Но от этих мыслей меня избавило неожиданное явление: во сне я увидел нечто, это было явление и не похожее на человека, но с человеческим голосом, а как оно выглядело, я не мог понять, я не видел лица или хотя бы тени, я лишь слышал голос. Голос же был женским. И вот этот самый голос сказал мне:
– Стыдись, предвечный Арий, брат многое отдал за тебя, и многое на себя взял, столько, сколь мало кому унести, а ты сердце на него держишь! Ничего не решил бы твой уход ко мне за Завесу. Аяи здесь нет! А ты без неё тоскуешь, твоя душа без неё не может существовать в полноте и силе,