– Послушай, мой ручной террорист, – хотя я много раз просил его так меня не называть: – Послушай, – снова говорит он.
Он усаживает меня на кушетку в гостиной, пока сам возится на кухне, наливает воду в чайник, открывает и закрывает шкафчики. Я слышу тихий свист чайника, иду на кухню и смотрю, как мой друг и благодетель наливает кипяток в стакан с листиками мяты на дне.
– Такой чай пьют в Марокко, – сообщает он, протягивая мне стакан чая с мятой.
– О’кей, – говорю я своему благодетелю, который все знает про то, какой чай пьют в Марокко, потому что он свободен в летние каникулы и у него достаточно денег, чтобы тратить их на поездки.
Профессор носит шелковые рубашки и темно-синие штаны, а щеки у него гладкие, как у младенца, и манеры у него обаятельные: смесь восточного гостеприимства, которому он, по его словам, научился у моего народа, и западной деловитости, которая свойственна ему от природы, так как он все же человек западный, профессор американского колледжа и убежденный либерал-радикал, как он себя называет с таким видом, словно раскрывает секрет, про который все знают, но мечтают услышать подтверждение. Я молчу про то, что считаю его так называемый радикализм чистой игрой: единственное, до чего ему на самом деле есть дело, – его пожизненная должность в колледже и все блага, из этого вытекающие. Мне не хочется, чтобы он увидел меня таким, каким я на самом деле являюсь: человеком, для которого получить грин-карту важнее, чем воевать с сионистским колониализмом. Если ему хочется видеть во мне борца за свободу, что-то вроде героя-идеалиста, пусть себе видит: как-никак, он единственный, кому есть хоть какое-то дело до моих иммигрантских проблем и который может мне помочь через свои так называемые каналы, не говоря уже о том, что он находит для меня работу, вроде этой, в бригаде Тома, маляром в доме Галии. Поскольку он стремится мне помочь, постольку я ему принадлежу.
В компаниях, на всяких тусовках Профессор представляется этаким носителем различных шляп. Если сначала я не понимал, что это за выражение, и действительно ожидал увидеть шляпу на его лысеющей макушке, то теперь я знаю, что оно значит, и вижу, что шляпа, которую он носит сегодня, другая, чем те, что я на нем видел до этого. Сегодня Профессор носит шляпу Тайного Организатора, и хотя сперва я не совсем понимаю, тайным организатором чего он сегодня является, он очень скоро мне сам все разъясняет.
Он, как обычно, начинает с моей грин-карты и со своих каналов, а затем, многозначительно кашлянув, добавляет: «Но все это после того, как будет выполнено задание с Галией».
Я знаю по опыту, что нечего и пытаться сбить его с новой роли, поэтому я ему подыгрываю и киваю головой до тех пор, пока не вижу, что кивания уже мало и пора что-то сказать – ну хоть пустяковый вопрос какой-то задать.
– Почему вы хотите устранить именно ее?
Он с минуту обдумывает мой вопрос и отвечает несколько