– Ты можешь объяснить, почему сейчас тебе было плохо?
– Я слепну, – признался он. – И потому затмение принял за свой срок. А это был не мой срок.
– Но ты каждый день молишься солнцу!
– А ты, Русин, разве не молишься солнцу?
– Нет!
– Неправда, – заметил Авега. – Все люди от рождения до смерти молятся солнцу. Веруют в своих богов, но почитают солнце. Каждый человек, увидевший утром солнце, обязательно радуется. И говорит: «Какое хорошее солнце! Как солнечно сегодня!» Это молитва солнцу. Ты никогда не говорил так?
– Говорил…
– Вот и я говорю: «Здравствуй, тресветлый!»
– А хлеб-соль? – нашелся Русинов. – Почему ты попросил?
– Я – Авега, – проговорил он. – Мне нельзя трогаться в путь без хлеба и соли.
– Ты собирался уйти?
– Да, – смутился Авега. – В последний путь… Да только это не мой срок!
В папке с делом Авеги хранилась копия протокола, где значилось, что при личном обыске в Таганрогском спецприемнике у него изъяты сухари и соль.
– Почему ты не ешь соль? – спросил Русинов.
– Я – Авега, – снова повторил он. – Мне можно не есть соли. Когда ты, Русин, станешь добывать ее, тоже не станешь есть.
– Соль – символ солнца?
– Да, – нехотя проронил он. – Потому люди стали есть соль. И не могут жить без нее, как без солнца.
– Значит, изначально горькая соль была священной?
Авега вскинул на него глаза и неожиданно заявил:
– Ты изгой, Русин. Мне нельзя с тобой говорить.
– Хорошо, – согласился Русинов. – Скажи мне только: зачем ты нес соль на реку Ганг?
– Сауры просили…
– У них что, нет соли?
– Есть, – вымолвил Авега. – Да им нужна священная соль.
– Где же ты берешь ее?
– В пещере… Не искушай рок, Русин! – вдруг жестко проговорил он. – Нас слышит Карна.
Русинову казалось: еще мгновение, еще несколько слов, оброненных Авегой, и откроется нечто недоступное разуму. И этот полубредовый разговор внезапно уложится в строгие рамки логики и истины. Однако, произнеся имя «Карна», «знающий пути» прочно умолк, и нельзя было больше терзать его вопросами. Если бы тогда знать, что Авега не единожды уже хаживал в Индию на реку Ганг и приносил туда священную соль! И что в судьбе его, а значит, и в этих таинственных походах принимал участие сам Неру! Ничего этого Русинов не знал и потому при всем своем расположении к Авеге не мог, не в состоянии был поверить ему. Из нагромождения нереальных, фантастических фактов он пытался выбрать рациональные зерна с той лишь целью, чтобы хоть как-то проникнуть в его непонятный мир и извлечь информацию, интересующую Институт. Бред сумасшедшего иногда бывает гениальным, но чтобы принять этот гений, следует самому сойти с ума. И потому Русинов, разговаривая с Авегой, всякий раз мысленно, на ходу рассортировывал все, что слышал, и отбирал факты для отчета, а многое, на его взгляд, неважное и сумбурное,