– Я готов служить моему королю.
Франциск подал ему руку, и они пошли в замок. Несколько минут спустя Бурбон отправился в путь в сопровождении своей свиты.
Глава 3
Примирение, о котором мечтал Франциск, не могло уже состояться. Бурбон, вернувшись в свой замок Chanteile, застал там немецкого графа Рейса, который приехал к нему с полномочием от императора, чтобы заключить с ним окончательный договор. Коннетабль, узнав на опыте недобросовестность Валуа, не доверял великодушным порывам короля и прочности своего союза с ним и потому счел за лучшее заключить договор с Рейсом. По этому договору он обязывался произвести приготовления к войне против короля в тех владениях, которые могли быть отняты от него в случае процесса, – Бурбоне, Оверн, Марш, Форез, Божоле, а также во всех провинциях, где это окажется возможным. Одновременно с этим испанская армия должна была занять Гасконь и Лангедок, английская и нидерландская армии – Пикардию, а немецкая армия – Бургундию. В случае удачи Карл Бурбон за свое содействие получал бурбонские владения в Лионне, Дофине и Провансе, из которых предполагалось составить особое королевство; остальная Франция делилась между императором Карлом и английским королем Генрихом VIII; последний приобретал при этом титул английского короля. В Блуа уже не раз доходили неясные слухи об этом опасном соглашении. Даже в тот вечер, когда коннетабль сделал визит герцогине Ангулемской, она сообщила своему сыну, что получила письмо от нормандского сенешаля Брезе, который извещал ее, что двое дворян признались на исповеди, что один знатный человек королевской крови завербовал их в заговор против государства. Но Франциск, согласно своему характеру, рассчитывал подавить заговор, выказав рыцарское доверие своим врагам, и отдал только приказ арестовать обоих дворян и привести их к герцогине Ангулемской. Вслед за тем он неожиданно отправился в Бурбоне в сопровождении многочисленной свиты, зная, что еще застанет коннетабля в Мулене. Здесь повторилась та же сцена, что и в Блуа, с той разницей, что король высказался более определенным образом, просил прощения у коннетабля за нанесенную ему обиду и обещал утвердить за ним бурбонские владения в случае неправильного решения процесса. Но было уже слишком поздно; Бурбон не мог отступить от данного слова и был вполне уверен, что никакие обещания со стороны короля не спасут его от строгого наказания в случае, если будет открыт его договор с императором. Поэтому коннетабль, сделав над собой усилие, разыграл роль покорного вассала, заявил, что император заискивал перед ним, но что пока между ними не было заключено никакой сделки и что только нездоровье мешает ему отправиться с королем в Лион. Король уехал, оставив в Мулене одного дворянина,