– Всё закончилось, – агент мягко положил руку на плечо старика. – Я…
Фразу прервал вопль молодой женщины:
– Помогите! Помогите! Ребёнок!.. – взгляд скачет по измождённым лицам, останавливается на Тарке: – Вы! Прошу, спасите сына! Он где-то там, внутри!
Сердце агента сжалось.
Где-то у пирса не на жизнь, а на смерть бьются Ида и Гжодрас. Тарк должен быть там – жизнь ребёнка будет стоить сотен, а то и тысяч, если Диннат Ралиньен скроется с кристаллом. Но как объяснить это матери, что вот-вот потеряет сына?
– Кого ты просишь, Альяна? Открой глаза – он из Братства Эбена! – рядом возник крупный мужчина с опалённой бородой, просто, по-крестьянски одетый. – У них камни вместо сердец! Дай только перерезать кому-нибудь глотку во славу Императора, – последние слова подчёркнуты особенно издевательским тоном, – большего и не надо.
Тарк смерил мужчину ледяным взглядом. Вот она, репутация Братства среди народа. Во всей красе.
– Что, язык проглотил?! – мужчина ничуть не испугался – пережитое потрясение, казалось, совсем лишило его страха.
Помогать людям и получать в награду презрение – удел Братства Эбена. Доказывать всем и каждому, что ты – доблестный, самоотверженный, достойный? Безнадёжно. Люди видят то, что хотят, вокруг высот человеческого духа всегда вертится свора шакалов, готовых низринуть, унизить, обгадить – лишь бы ничто не высилось немым укором их ничтожеству.
Если человек отказывается видеть, как Тарк рискует жизнью, дабы спасти из огненного ада население целого города – что вообще можно ему доказать?
– Раз такой умный, сам и спасай, – агент круто развернулся и пошёл прочь.
Сзади доносятся вперемежку пустые угрозы и мольбы о помощи. Тарк остался безучастен и к тому, и к другому. Он устал от попыток разорвать порочный круг – доказывать людям, что Братство Эбена живёт ради благополучия Империи. Обывателю не понять, что благополучие Империи – далеко не всегда благополучие каждого её жителя. Осознание этого – тяжкая ноша, что несёт на плечах каждый член Братства.
Сейчас благополучие Империи – как можно скорее добраться до Иды и Гжодраса. Корить себя, размышлять о последствиях выбора и предаваться терзаниям совести – потом.
Тарк со всех ног летит к пирсу. Мимо проносятся пустые дома, однообразные фасады сливаются в сплошную нить для погружённого в себя агента. Несколько раз в проулках вдоль улиц мелькнули повстанцы – эльфы бросаются следом, но куда им угнаться за быстроногим Тарком!
Звуки боя всё ближе. Скрежещущий голос – не иначе, Вальпаций – отрывисто бросает команды, слышны и гортанные эльфийские выкрики.
Взору вынырнувшего из переулка агента предстала окровавленная груда тел. Имперцы теснят врага к воде, эльфы упорно сопротивляются, уступают пространство медленно, дюйм за дюймом. Глаза вычленили в общей свалке знакомый тонкий силуэт.
Ида.
Короткие парные клинки девушки