– Гляди-ка, как быстро пришёл, – насмешливо хмыкнул голос откуда-то из толпы посольских. – Дары, небось, посмотреть.
Слава о сребролюбии молодшего из князей12 ушла далеко за пределы полянских земель.
– Ага, – радостно ответил кто-то помоложе. – Купцов бы подольше мурыжил.
– Да тише вы, охальники, – рыкнул потихоньку чей-то бас.
За спинами лучших посольских мужей на молодёжь зашикали старики. Миг – все разговоры стихли. Сапог князя Аскольда ступил на сходни. Следом за ним поднялись полянские бояре, лучшие мужи Киева. Вот уж князь Аскольд и боярин Вадим стоят друг против друга.
– Здрав будь, князь, – в пояс поклонился Вадим хозяину.
– И тебе здравия, – важно кивнул Аскольд. – С чем пожаловал, гость новгородский?
– Весть у меня от князя Рюрика. А пока прими дары, князь Аскольд.
Двое сноровистых отроков тут же положили к ногам князя драгоценные шкуры соболиные да песцовые, ещё двое вынесли посуду драгоценную – золотую да серебряную. Ещё один – блюдо с каменьями самоцветными. Последний преподнёс Аскольду меч булатный да нож самозатачивающийся – диковинку, кою лишь в Новгороде и ковали. Оружие и меха удостоились лишь беглого взгляда киевского князя, а вот при взгляде на самоцветы и драгоценности глаза на его бесстрастном лице вспыхнули, точно у влюблённого юноши, узревшего лик любимой. Сразу видно, что более по сердцу сребролюбивому Аскольду.
Оглядев дары, младший князь вонзил взгляд в лицо Вадиму – чисто хозяин самой преисподней возник. Не глаза – бездонные дыры, полные мрачно-чёрного, льдисто-холодного пламени полыхали на лице Аскольда. Холодок пробежал по коже боярина – точно средь жаркого лета потянуло зимней стужей. На мгновение Вадиму Храброму почудилось – кромешная тьма обступила со всех сторон, под ногами разверзлась бездонная ямина, куда с немым воплем полетела его душа. Миг – и прошло наваждение, как не было. И как только на ногах сумел устоять? Как в самом деле криком не изошёлся? Глядь – глаза-то аскольдовы обычные, никакой бесовщины не видать, лишь самодовольная ухмылка кривит уста.
– Добро пожаловать, гости новгородские, на землю Киевскую.
Вадим не раз уже бывал в Киеве. Дважды по торговым делам, один раз – воинские пути завели. А самый первый раз – ещё едва десять лет от роду минуло. Тогда в Киев его взял отец. Сам град поразил мальчишку непривычными каменными палатами, солнечными улицами да шумным, говорливым людом. А вокруг Киева – всё больше широкие просторы да невиданное для северных земель редколесье. Солнца столько, что небо кажется не голубым или синим, а золотистым. Будто на лазурь дохнули невесомой золотой пылью. Широко кругом – всё больше поля, холмы или равнины. Нет, не для него такие просторы. Куда милее в укромном, сумрачном, величавом лесу. Тот и накормит, и от ворога убережёт,