–– Я верю тебе, милый! – сильнее прижалась к нему Катарина.
А тётушка Туцци, пока они успокаивали друг друга нежными словами, тем временем делала последние приготовления к её необычному гаданию. Помогал ей в этом маленький Галеотто. Они развешивали возле диковинных животных, птиц и зверей масляные лампады таким образом, чтобы они находились под их головами; в пасть каждого чудища ложились кусочки дёгтя и воска; а под ними и над огнём лампад на нитях подвешивались керамические чашечки с водой. Закончив все приготовления, Туцци потушила свечи, и Пьеро с Катариной пришлось в очередной раз испытать мистический страх, подобный тому, какой они испытали в гостиничном номере «Боттильерии», когда из камина вылетел ворон. Комната погрузилась во мрак. Только мерцающие сполохи огня из камина играли на её стенах чёрными тенями невообразимых чудовищ, делая их ожившими. Внезапно между ними вспыхнула тоненькая, проклеянная порохом нить, которую подожгла Туцци. Глаза, и открытые пасти чудовищ засветились на манер той совы, что Пьеро и Катарина видели в открывшемся оконце калитки; под ними загорелись лампадки, и комната приняла ещё более страшный вид: теперь уже не только на её стенах, но и на её потолке затрепетали большие чёрные тени чудовищ. Туцци бросила на огни лампад какой-то порошок, и по гостиной распространился приятный запах имбиря и корицы, затем она всмотрелась в глаза Пьеро и Катарины – они, к её удивлению, оба зажмурились, по-видимому, от страха, – и сама, закрыв себе глаза чёрной повязкой, принялась за камлание перед каждым изваянием чудовища. Маленький Галеотто тем временем покинул гостиную, чтобы не наблюдать таинства загадочного обряда: таково было распоряжение тётушки Туцци.
Она с удивительной грацией для полной женщины двигалась по комнате от чудовища к чудовищу, будто на её глазах вовсе не было повязки; останавливалась перед каждым изваянием и, сыпля на них порошок, произносила какие-то заклинания. Пьеро и Катарина, чуть-чуть освоившись в сумраке мрачной гостиной со светящимися изнутри чудовищами и пляшущими на стенах и потолке их страшными тенями, едва приоткрыв веки глаз, украдкой наблюдали за ней. Туцци несколько раз обходила изваяния чудовищ и произносила заклинания, пока из ощеренной светящейся пасти одного из них не заструились капли растаявшего дёгтя и воска.
Их чёрные и белые капли, похожие на сверкающий чёрный и белый жемчуг, капали из разных уголков пасти похожего на рогатую птицу чудовища, в керамическую чашу с водой, подвешенной под его пастью. Словно видя их сквозь повязку, Туцци остановилась перед чашей и приказала Пьеро и Катарине подойти к ней. Влюблённые подчинились.
–– Что вы видите в воде чаши? – каким-то не своим, глухим тоном спросила она.
Пьеро и Катарина вгляделись в воду и ахнули: белые капли воска, капая в чашу друг на дружку, создали на поверхности воды образ причудливой красивой птицы, которая плавала на её поверхности, словно летала; а тяжёлая чёрная смола дёгтя, капля за каплей, сбившись на дне чаши в