– Ага… правда? – Он отводит взгляд, и я возвращаюсь в собственное тело.
О да, это нечто. Вид, в смысле. Словно сидишь посреди игрушки-калейдоскопа.
– Разбитое сердце, – говорит он.
– Что?
– Озеро. Оно имеет форму разбитого сердца.
– Правда? – Поднимаюсь на колени, чтобы увидеть.
– Ага. Одна девушка-индианка бросилась с этого утеса из-за какого-то белого – конечно же! – разбившего ей сердце.
– На самом деле?
– И от этого через озеро прошла трещина.
– Где? – Я смотрю, но не вижу.
– Вон там. – Слежу за его пальцем, но все равно не вижу.
– Да где же?
Уэб берет меня за руку, указывает ею на едва заметную трещинку посередине, более темного голубого цвета, которая изгибается до края бесконечности.
– Вон там, – шепчет мне на ухо.
– О… я… вижу… ничего себе.
– Говорят, этот водопад появляется только тогда, когда она плачет, ее дух снова и снова прыгает с утеса в нескончаемой муке.
От его голоса у меня покалывает кожу.
– Серьезно?
– Серьезно.
– Откуда ты знаешь?
– Мы, американские индейцы, любим ваши легенды! – И он, хохоча, падает спиной на траву.
– Идеальное совпадение, – говорю я, зачарованный рябью на воде.
– Что?
– То, что мы живем у озера в форме разбитого сердца.
– Да? Почему?
– Потому что здесь все такое – сломанное. Разбитое сердце в сломанном городишке на сломанной земле с тысячами сломанных людей…
– Правда…
– Боуи говорит, что сегодня сломано все. То, что мы считали истиной, перестало быть ею, и будущее не так отчетливо, как когда-то. Если нам нужны истины, можем придумать их для себя сами…
– Глубокая мысль, чувак.
Наблюдаем, как небо становится фиолетово-розовым.
После долгого молчания он говорит:
– Тебе не следует это прятать, знаешь ли.
– Что?
Уэб смотрит на меня, его волосы, подхваченные ветром, обметают небо, становятся ночью.
– Все то, что ты говорил…
– Когда?
– Только что. И в туалете в то утро, когда мы познакомились. И в классе, когда говорил об этой книге. Мне нравится твой взгляд на вещи, чувак. Тебе не следует прятать это от всех…
– Мой взгляд на вещи… что именно?
– Не знаю. Ты милый, мне кажется… Сострадательный…
– Э-э…
Ничего себе. Разве парни говорят друг другу такие вещи? И что это значит – «милый»? Типа «ты нюня и простофиля» или «ты самый потрясный ангел, какого я встречал в жизни»? Вот бы понять!
– Ну, так что там насчет любви? – спрашивает он.
– Что?
– Наше задание.
– А, верно. Я ее не люблю.
– Не любишь?
– Не-а.
– Почему?
Вдалеке похожие на бумажных куколок рыбаки вытаскивают лодки на берег, а еще дальше на пляже какие-то люди собирают в кучу