Ресторан был под стать нашей гостиницы – за столами сидели солидные джентльмены и прекрасные дамы, слуги бегали с бешеной скоростью, а на рояле играл подающий надежды немолодой пианист.
Блюда и вино Патриция выбрала, как обычно, сама. Порции не были такими тяжёлыми, как в МакРональдсе, и меня это удивило, но Патриция сказала, что так надо.
Я тогда первый раз попал в другой мир, не иначе. И хотя он не был привычным для меня, он меня не пугал. Возможно, потому что рядом со мной была красавица Патриция.
После ресторана Патриция показала мне город. Италия и правда может влюбить в себя с невероятной лёгкостью, скажу я вам.
– Завтра к вечеру будь в форме, – сказала Патриция, когда выключала свет в своей комнате.
Ночью я не спал, потому что мыслей накопилось великое множество, а мой разум не успевал обрабатывать их все разом.
Вечером следующего дня мы вышли-таки из «Дорогого итальянца».
Патриция была в джинсах и кроссовках, а на изящных плечах её болтался рюкзачок.
Я тоже повесил свои чудесные обновки в шкаф и оделся в стиле обычного простолюдина, как и моя подруга.
Вечерний Милан был ещё красивее дневного, а на таксомоторе мы доехали до Монументального кладбища.
– Молчи и слушай, – сказал Патриция. – Говорить не надо.
Я кивнул.
Мы прошли на кладбище. Там нас ждал тот пожилой уже мужчина, которого я видел у Каннингема.
– Добрый день, мистер Карлайл, – сказала Патриция.
– Вы опоздали на три минуты! – сказал добрый старикан.
– Прошу прощения. Это мой ассистент. Вы выполнили указания мистера Каннингема?
– Да! Я съел его долбаную таблетку!
– Тогда можем ехать.
Мы сели в дорогую повозку Карлайла – старичок уселся за руль, а мы с Патрицией – на заднее сиденье.
– Паоло Ломацци и Паоло Сарпи. Паркуйтесь у МакРональдса, – сказала Патриция.
Через пару-тройку минут мы были на обозначенном месте.
– Вы готовы?
– Дайте пару минут! – сказал Карлайл и закрыл глаза.
Вдруг он начал насвистывать мелодию Raindrops keep falling on my head, но получалось у него как-то печальнее, чем могло бы быть. Я не помню, кто пел эту песню, но она мне нравилась в то время. Честно сказать, я даже и теперь я её напеваю, когда никто не слышит.
А в тот день я удивился, что такой неприятный тип, как Карлайл, может любить такие чудесные и добрые песни.
Мы ждали пока старик не закончил свой печальный свист.
– Я готов, – сказал он.
– Когда поймёте, что вы в нём, сосредоточьтесь на его теле, подавите его сознание. Он будет сопротивляться, но вы должны быть сильнее. Если Вас что-то не устроит, ровно через 224 дня дырка снова откроется, и Вы сможете вернуться. Но этот временной промежуток придётся провести ТАМ. И выжить, разумеется.
– Да понял я! Я выживу! Девочка, ты можешь не сомневаться! –