– Даже детей?
– Даже… – она вдруг испугано уставилась на него, – Что ты имеешь в виду? Опять! Ты не уверен, что в последний раз все было в порядке?
– Все было в порядке. Лично проверял.
– Ну и шуточки у вас, молодой человек. – засмеялась она немножечко нервно. – И пожалуйста, не целуйте мне коленку, соблазнителя из вас не получится.
– А повыше?
– М-м-м....
– Будем дружить?
– Ой, мамочки! Пытайте меня, пытайте! Я вам все равно ничего не скажу.
– И даже где спрятались партизаны?
Никита щекотал языком ее бедра и двигался все дальше к ее трусикам.
– И даже где спрятались… А-а-а!.. Скажу, скажу, изверги проклятые!
– Хорошо, больше пыток не будет, – вдруг отстранился Никита, напустив на себя безразличный вид.
– Нет, пытайте меня, пытайте!
– Не буду.
– Ну попытай меня еще хоть разок, чего тебе стоит.
– А что я буду иметь взамен?
– Я тебя поцелую.
– Куда?
– Ну куда-нибудь… Потом придумаю.
– Нет, ты сначала скажи.
– Ну хочешь в щечку?
– Я что, похож на извращенца?
– Ну хорошо, тогда в губы. Но учтите, я девушка из приличной семьи.
– Уже ближе к цели, но еще далековато. Подумай еще.
– Нет, он прямо озабоченный какой-то. Говорила мне мама, не связывайся с сексуальными маньяками. Почему я ее не послушалась?
– Ах так, тогда я подаю на развод. Принесите книгу регистрации разводов.
– А как же дети?
Теперь пришло время пугаться Самолетову.
– Какие дети? Опять! Ты была у врача?
– Нет. Но я чувствую, что уже на восьмом месяце.
Никита расслаблено засмеялся.
– С тобой не соскучишься, что я в тебе больше всего и люблю. Терпеть не могу, когда с женщиной не о чем поговорить.
– Так и будем разговаривать? Вот так всегда – лишь бы поговорить. Нет бы языку найти применение получше.
– Не выводи меня из себя, а то сейчас изнасилую.
– Да-а, от тебя дождешься. Обещаешь только.
– Все, насилую…
– Не-е-ет!.. – она сбросила брюки со ступней и забралась ногами на диван. – А кто обещал шоколадом с шампанским накормить, а вместо этого насилует?
– Я…
Он схватил ее в объятия и прижал к стене.
– Подожди, дай хоть сережки сниму. Сломаешь, как в прошлый раз.
– Дай я сам сниму, – он ловко стал вынимать серебряные висюльки из ее ушей, – я испытываю огромное наслаждение, вынимая и вдевая сережки в мочку женского уха, это мне что-то сильно напоминает, никак вот только не могу понять, что именно. Может, подскажешь?
– Извращенец проклятый…
– Да, я – извращенец. Я обожаю старых и некрасивых женщин.
– Кого ты имеешь в виду?
– А что в этой комнате еще кто-то?.. Ой! Больно же! Ты что, специально локти затачиваешь. Ну все, мое терпение подошло к концу. Ни слова больше…
* * *
Может,