Птенец и Зверюга. Андрей Смирягин

глядя на принесшую еду и напитки девушку – Вот и конфету тебе принесла, а мы никаких конфет не заказывали.

      Она положила руку ему на шорты.

      – Это мое. Никому не отдам!

      – И давно это твое? Я как будто на него прав еще никому не передавал, – усмехнулся Никита.

      – Нет, мое. И не спорь.

      Когда он дошел до пива, Глория пересела к нему на колени. У нее были для здешнего климата удивительно прохладные руки и холодный нос, так что, целуясь с ней, он все время простужался.

      – Я так люблю, когда от тебя немного пахнет спиртным. Это меня возбуждает.

      – Меня тоже, – добавил он, интимно прижимая ее к себе, – но мы не можем заниматься этим прямо здесь.

      – Я не знаю, что со мной творится, – призналась Глория. – Меня как магнитом тянет к тебе, особенно на людях. Мне хочется, чтобы все обязательно видели, как мы целуемся, как я сижу у тебя на коленях. Я хочу, чтобы все знали, что ты мой парень, а я твоя девчонка.

      – А что тебя удивляет?

      – Это так на меня не похоже. Спроси у моей соседки. Чтобы я сама лезла к мужчине! Это что-то неправдоподобное.

      – Приятно чувствовать себя мстителем за все разбитые и отвергнутые тобой сердца. Кстати, много их без меня было?

      – Разве это важно?

      – Важно. Я во всем чувствую их присутствие. Что это за мужики, что постоянно звонили тебе в общежитие? Что это за жених, о котором ты упоминала в письме?

      – Тебе не стоит ревновать.

      – А я и не ревную, совсем не ревную, я просто хочу знать.

      – Тебя не было рядом два года, и писал ты не так уж и часто. Имела я право отвечать на внимание других мужчин? Сам ты тоже, как я понимаю, вел жизнь не девственника.

      – Клянусь, именно такую жизнь я и вел!

      – И помнил, о чем я тебя просила?

      – Конечно, помнил! А кстати, о чем?

      – Не изменять мне хотя бы первый месяц.

      – Но я тебе никогда не изменял и не изменю!

      – Душой, что ли? – насмешливо спросила она.

      – И телом. Знаешь, если закрыть глаза, на месте любой женщины можно представить тебя.

      – А на месте любого мужчины тебя, – подхватила она.

      – Берегись, я в ревности страшен.

      – И не только в ревности. Мог бы и побриться вчера, перед тем как лечь в постель.