Во время этого печального рассказа сердечко Фраголы не раз сжималось от боли и тоски: таким печальным было все то, что происходило и в позолоченных гостиных банкира, и в мрачном зале суда. Потому что, если тело господина Сарранти было приговорено к смерти приговором председателя суда, то разве сердце Кармелиты не было тоже приговорено к смерти гибелью Коломбана?
Уронив голову на грудь, она задумалась.
Он тоже ушел в раздумья, подперев щеки ладонями. Перед ним открывались широкие горизонты мысли.
Он вспомнил о той ночи, когда они с Роландом перелезли через стену замка Вири. Он вспомнил о том, как собака понеслась через лужайки и лес и привела его к подножию дуба. Он вспомнил, наконец, и о том упорстве, с которым пес рыл землю, о том ужасном ощущении, которое его охватило, когда он своими сведенными пальцами коснулся шелковистых детских волос.
Какая связь была между этим зарытым под дубом детским трупом и делом господина Сарранти? Не обернется ли эта улика против него, вместо того, чтобы помочь ему?.. Да и потом, не обвинят ли во всем Мину?
О, если бы Господь снизошел до того, чтобы просветить разум Сальватора!..
Может быть, даже и через Рождественскую Розу…
Но не убьет ли этого впечатлительного ребенка воспоминание о столь кровавом эпизоде из ее детства?
Кстати, а кто же это ему самому дал приказ рыться во всех этих туманных глубинах?
Но, однако, не зря же он взял себе имя Сальватор, и разве не сам Господь вложил ему в руку путеводную нить, с помощью которой он мог бы разобраться во всем этом лабиринте преступлений?
Итак, он отправится к Доминику. Разве он не обязан жизнью этому священнику? И расскажет ему все эти отрывки истины, которые озарят его, словно вспышки молнии.
Приняв это решение, он уже поднялся, чтобы немедленно приступить к его исполнению. Но тут внезапно раздался звон бронзового колокольчика над дверью.
Услышав этот звук, лежащий у ног хозяина Роланд лениво поднял свою умную голову, потом встал.
– Кто пришел, Роланд? – спросил Сальватор. – Друг или враг?
Пес выслушал хозяина и, словно поняв вопрос, медленно направился к двери, помахивая хвостом. Это был первейший знак дружелюбного отношения к пришедшему.
Сальватор улыбнулся и пошел открывать дверь.
На пороге стоял бледный, печальный и серьезный Доминик.
Сальватор радостно воскликнул:
– Добро пожаловать в мое убогое жилище! Я только что думал о вас и собирался уже пойти к вам домой.
– Спасибо! – сказал священник. – Но сами видите, я решил не утомлять вас и пришел сам.
Фрагола, видевшая этого красивого монаха всего лишь один раз, у кровати Кармелиты, встала.
Доминик уже открыл было рот, чтобы заговорить, но Сальватор молитвенно сложил руки, давая священнику понять, чтобы тот прежде выслушал его.
Монах закрыл рот и стал ждать.
– Фрагола, – произнес