Чуть ниже поверхности. Александр Рейтер

остановки, отражающая в своем прямоугольном мире весь скудный окружающий мир, окраина, два продуктовых магазина и перед ними как обычно свои изрядно возмужавшие Лелик и Болик, клянчащие мелочь на очередную бутылку, одинокие мамаши с колясками, гуляющие вдоль шоссе, видимо в подспудном поиске своего запропавшего Лелика или, на худой конец, Болика, витрины, а в них отражающиеся окна, окна, окна домов напротив, этажи полные одинаковых занавесок, одинаковых мыслей, снов, ежедневно повторяемого набора слов на кухнях, в спальнях, меняются поколения как меняется освещение примерно после 6 вечера, сначала у всех свет в прихожей, потом на кухне, потом в спальне, потом рубильник щелкает, черные глазницы окон с синеватыми вспышками телевизора, и в стеклах отражаются шары, они разрастаются как голодные головы, и глотают с легкостью все окружающее пространство.

      Петр не сопротивлялся и был проглочен. Изнутри шара был виден мир, весь благостный, белесый и влажный и ни одного острого угла. Петр решил не ждать автобус, тем более, что войти внутрь ему бы вряд ли удалось и покатился домой пешком. Невесомый шар, в котором сидел Петр Сиреневый, быстро набирал скорость, стоило ему только оттолкнуться торчащими наружу ногами.

      У подъезда его ждал очередной сюрприз, надо было как-то набрать код на домофоне, сказать: "Это я!", войти в двери, подняться на лифте на 7 этаж, но наруже у него были только ноги, и в двери шар совсем не проходил.

      Тогда Петр решил, что единственным способом попасть домой и немного поспать, будет опружинить посильнее, как мяч и подлететь до своего балкона. Но как отреагирует жена на шарообразное существо, отдаленно напоминающее ее мужа, которое стучится в окно 7 этажа – он боялся даже предположить…

      Все исчезло, и изнутри шара осталась лишь белизна как таковая, совершенно непроглядная так, что сказать наверняка, шар ли это или что-то иное, было совершенно невозможно, даже звуки долетающие вовнутрь, казались белыми, круглыми и не связанными ни с каким источником, словно облака. Тут появился фонарь, заглянул ему в лицо и говорит человеческим голосом:

      – Ваш этаж, дальше только на автобусе, ну же, Петенька, поехали! Шары это загадка – внутри них то же, что снаружи, а не воздух или пустота! Этого вам пока не понять. До свиданья, Петенька! Фонарь демонстративно погас. Но на его месте в центре этого округлого безобразия вдруг вырисовалась дверь. Петр Сиреневый, недолго думая, открыл ее и вышел.

      Двери перед ним вдруг с шипением разъехались в разные стороны, из салона автобуса хлынул свет и подобие тепла, он помедлил еще пару секунд глядя перед собой и часто моргая, с лица стекали крупные капли растаявшего снега, и быстро вошел в салон.

      (декабрь 2014)

О том как

      Как квадратик не мог понять кружок и постоянно упрекал его в беспринципности, тот же, напротив, сознавая свою внутреннюю наполненность и гармоничность, улыбался и молчал, покатываясь.

      Как два жучка говорили шажками и палочками, а поскрипывали серединкой, а когда окончательно